– Соглашайся. А там поглядим. Там видно будет.
– Что значит «видно будет»?
– Ну… может, у вас и здесь получится что-нибудь… Откуда я знаю. Я в личную жизнь не вмешиваюсь.
– Но ведь это абсурд! Герман, это абсурд, абсурд, абсурд!
– Ты разлюбил абсурд? Мне казалось, абсурд – это твоя стихия?
На такое Тетюрин не нашелся ответить.
– Ты не торопись, ты подумай до вечера. Не горячись. Я приду.
До вечера он добросовестно думал – в частности, о материальных благах, о той же книжке с промоушном и о тысяче баксов. Вечер не наступил еще, а он уже догадался, что в принципе согласится. Но надо быть перед самим собой до конца честным. Надо самому понять, почему он пойдет на это. Угрозы тут, конечно, ни при чем, не на того напали. И любовь к искусству ни при чем (иначе было бы просто по-идиотски). Тогда – почему? А потому. Тысяча баксов. Он заработает на браке с Несоевой на свадебное путешествие с Катькой! Вот человеческий аргумент, а вовсе не идейные соображения и не художественное чутье. Все-таки его натура была не такой художественной, какой виделась Косолапову. А может быть, он просто профессионализировался.
А может быть, хитрый Косолапов как раз и рассчитывал в конечном итоге на стремительную профессионализацию Тетюрина.
На элекции в Новосибирске он обязательно возьмет Тетюрина себе в команду.
И в Пензе. И в Челябинске. И в сопредельной республике Беларусь.
А там, глядишь, и в Госдуму. А там, глядишь, – президентские.
Тетюрин о возмездии не мечтал и все же был удручен тем обстоятельством, что даже для видимости, для проформы никто не собирался искать его истязателей. Вот навещают, фрукты несут, произносят слова сочувствия с неизменным таким юморком, дескать, как это, брат, тебя угораздило – будто он с карусели упал по пьяному делу. Будто жертва он не террора, а несчастного случая. Объяснил же ему Филимонов: ни одной не проходит кампании, чтобы кого-нибудь не побили. Успокоил. Статистика. Получается, что Тетюрин всего лишь общий закон подтвердил, как если бы под машину попал в магнитную бурю. Досадно.
А ведь те костоломы не скрывали, чьими были посланцами. Все на виду.
– За Каркара – я понял, но почему за Копейкина? Копейкин откуда, если Каркар?
– Ничего ты не понял, – Филимонов сказал. – Каркар и Копейкин – братья, это нам точно известно.
Тетюрин так рот и открыл.
– Единоутробные. От разных отцов.
– Да ты что!..
– Не расстраивайся, тебе еще повезло. Лучше сразу за обоих получить, чем за каждого по отдельности.
