Добежав до края площадки, Хэнк остановился как вкопанный. «Чёртово колесо», оставаясь на месте, катилось вверх, вверх, будто погружённая во мрак земля поймала в свои сети огромную многозвёздную туманность, и та крутилась теперь, но только вперёд, а не назад, и в чёрной корзине сидел Джозеф Пайкс и то сверху, то сбоку, то снизу, то сверху, то сбоку, то снизу смеялся над жалким маленьким Хэнком внизу, на земле, а рука слепого горбуна лежала на рукоятке ревущей, блестящей от масла чёрной машины, благодаря которой крутилось и крутилось, не останавливаясь, «чёртово колесо». Снова шёл дождь, и на дорожке, делившей площадку с аттракционами на две половины, не видно было ни души. Не крутилась карусель, только её грохочущая музыка разносилась далеко вокруг. И Джозеф Пайкс то взлетал в облачное небо, то опускался, и с каждым оборотом колеса становился на год старше, менялся его смех, звучал глубже голос, менялась фигура, форма лица; он сидел в чёрной корзине и нёсся, нёсся по кругу, вверх-вниз, вверх-вниз, и смеялся в неприветливое серое небо, где мелькали последние обломки молний.
Хэнк бросился к горбуну, стоявшему у машины. На ходу, пробегая мимо балагана, вырвал из земли костыль, один из тех, на которых крепился брезент.
Хэнк ударил горбуна металлическим костылём по колену и отпрыгнул в сторону.
Горбун взвыл и начал падать вперёд.
Падая, он вцепился снова в рукоятку мотора, но Хэнк уже был возле него и, размахнувшись, ударил костылём по пальцам. Горбун взвыл, отпустил рукоятку и попытался было лягнуть Хэнка. Хэнк поймал ногу, дёрнул, горбун поскользнулся и упал в грязь.
А «чёртово колесо» всё крутилось, крутилось.
— Останови, останови колесо! — закричал то ли Джозеф Пайкс, то ли мистер Куджер…
— Не могу подняться, — стонал горбун.
Хэнк бросился на него, и они сцепились в драке.
— Останови, останови колесо! — закричал мистер Куджер, но уже не такой, как прежде, и уже другим голосом, спускаясь, в ужасе взлетая опять в ревущее небо «чёртова колеса». Между длинных тёмных спиц пронзительно свистел ветер. — Останови, останови, скорее останови колесо!
Бросив горбуна, лежавшего на земле, беспомощно раскинув руки, Хэнк вскочил на ноги и кинулся к гудящей машине. Начал остервенело по ней бить, гнуть рукоятку, совать попавшие под руку железки во все пазы и зазоры, стал лихорадочно привязывать рукоять верёвкой.
— Останови, останови, останови колесо! — стонал голос где-то высоко в ночи, там, где сейчас из белого пара облаков выгонял луну ветер. — Останови-и-и…
