Он надеялся, что этого будет достаточно. И не ошибся.
— О! — Крохотный человечек захлебнулся от восторга. — Значит, вы тоже?.. Как приятно иметь дело со сведущим человеком! Как приятно!
Кроуэлл бросил взгляд на окно — посмотреть, что там, за толпой хихикающих зевак. И толстяк, и толстохранители, и чёрная машина исчезли. Охота приостановилась — пока.
Кроуэлл сунул блокнот в карман, положил руку на шкафчик, в котором была выставлена штуковина.
— Я очень спешу. Могу я взять это с собой? Деньги у меня дома, так что вместо первого взноса я могу вам дать кое-что в обмен. Согласны?
— Безусловно согласен!
— Замечательно.
Набравшись духу, Кроуэлл полез в карман своей серой блузы и извлёк оттуда маленькое металлическое устройство для чистки курительных трубок. Поломанное, погнутое, оно выглядело довольно необычно. — Пожалуйста. Барахлинка. Модель 1944 года.
— Какая же это барахлинка?
— Э-э… разве нет?
— Разумеется, нет!
— Разумеется, — осторожно повторил Кроуэлл.
— Это пустяковинка, — сказал, моргая, человечек. — И не целая, а только часть. Ну и шутник же вы, мистер…
— Кроуэлл. Мда… шутник. — Мда. Надеюсь, моя шутка не очень вас покоробила. Так меняемся? Я очень спешу.
— Конечно, конечно! Я поставлю вашу покупку на тележку, и мы подвезём её прямо к вашей машине.
Крохотный человек мгновенно выкатил откуда-то ручную тележку на маленьких колёсиках, и Кроуэлл оглянуться не успел, как штуковина оказалась на ней.
Хозяин помог докатить тележку до двери. У двери Кроуэлл остановил его:
— Минутку.
Чёрной машины нигде не было видно.
— Всё в порядке.
Понизив голос, человечек сказал:
— Помните только, мистер Кроуэлл: ни в коем случае не следует убивать этой штуковиной, кого ни попадя. Убивайте… с разбором. Да, только так — с разбором, взвесив хорошенько все «за» и «против». Не забудете, мистер Кроуэлл?
Кроуэлл проглотил непомерной величины ком, откуда-то взявшийся у него в горле.
— Не забуду, — ответил он.
Съехав на машине в туннель, он покатил по подземной магистрали из района Уилшира домой, в Брентвуд. Никто за ним не увязался. На этот счёт сомнений не было. — Но какие планы у Бишопа на ближайшие часы, он не знал. Не знал. И даже думать об этом не хотел. В этом мерзком мире всё шиворот-навыворот — честному человеку в нём не выжить. Что же до Бишопа, этого жирного слизняка, то…
Взгляд Кроуэлла упал на покупку рядом на сиденье, и его сотряс короткий и сухой, похожий на кашель смех.
— Значит, ты штуковина? — сказал ой. — Ха! Каждый зарабатывает на жизнь чем может. Бишоп пластиками, я — шантажом, а тот маленький придурок — своими ерундовинами и штучками-дрючками. И пожалуй, малышка этот ловчей нас всех.
