— Это что за дом?
— Это строили по приказу бывшего императора Петра Третьего цейхгауз, или, иначе сказать, магазин. Быстро ладили, не более как в месяц или в пять недель сложили. Да вишь, не достроили.
Поднялись еще выше, в башню, откуда открывался весь крепостной двор. И Чефаридзев спросил Мировича:
— А где же именно Иван Антонович содержится?
Мирович снова оглянулся по сторонам и тихонько ответил:
— Примечай: как я тебе в какую сторону легонько кивну, туда и смотри. Где увидишь мостик, переход через ров, тут он и содержится.
(Примечательно, что они уже на «ты», как давние, хорошие знакомые. Вполне вероятно, пили на брудершафт.)
На обратном пути к комендантскому дому князь сказал Мировичу:
— Человек безвинный, а от самых ребяческих лет в темнице содержится.
Мирович согласился:
— Это правда. Очень жалок.
— А есть ли у него в покоях свет? Какую пищу ему дают? Разговаривает ли хоть кто с ним?
— Свету нет никакого, днем и ночью огонь горит. А кушанья и напитков ему весьма довольно дают. Для того придворный повар здесь содержится. А разговаривают с ним только его караульные офицеры, другим никому не разрешается.
— А что, — сказал дальше Чефаридзев, — ведь можно и его высочеством назвать?
— Бесспорно, можно, — подтвердил Мирович.
Потом он будто бы сказал князю:
— Да жаль, что солдатство у нас несогласно и загонено. Были бы ежели бравы, то Ивана Антоновича отсюда выхватил и, посадя в шлюпку, прямо бы в Петербург, к артиллерийскому лагерю представил…
— Что ж бы это значило?
— А что бы значило? То бы значило: как привезу туда, все окружат его с радостью…
Разговор весьма откровенный и в то же время ускользающий, все время намеками, с недомолвками.
«И тем окончив речи, пошли к коменданту…»
Затем, покажет на допросах Чефаридзев, повел его, «якобы по нужде», за крепостные ворота Бессонов и допытывался: о чем это они так долго беседовали с Мировичем? Князь рассказал. Тогда Бессонов, рассмеявшись, ударил его легонько по лбу и сказал:
— Полно врать, дурак! Да дурака и расспрашиваешь. Не ври больше.
Эти слова Бессонова запишут потом даже в приговор — как доказательство чистоты его души и намерений.
А ведь так и напрашивается резонный вопрос: может, Мирович именно потому откровенничал с Чефаридзевым, что тот приехал с Бессоновым — тайным дирижером всех последовавших событий? А обеспокоенный Бессонов проверял, не наболтал ли Мирович чего лишнего…
После обеда комендант, полковник Бередников, вместе с Мировичем сам проводил гостей за реку, в форштадт.
