Они ударили по тормозам одновременно, однако скорость и расстояние между ними не позволяли уйти от столкновения. Север знал, что это не в его интересах – слишком несравнимы были параметры машин. На принятие решения у него были считаные секунды; он вывернул руль, уводя байк в сторону.
Он не удержал равновесие, упал, и мир завертелся. Был такой грохот, как будто треснул шлем, а за ним и череп. Север вообще не представлял, почему он не умер сразу. Он ничего не мог сделать, и оставалось просто поддаться инерции.
Это тоже был полет – дикий и гораздо более разрушительный. Северу показалось, что прошла вечность, прежде чем мир вокруг него перестал напоминать сердце урагана. Он был жив… пока, кое-как, и зрение угасало. Но он успел увидеть, как блестят запчасти раздробленного байка в золотом свете фонарей, а между ними, на бесконечно длинном участке дороги, тянется багровый след…
След его крови.
Он не успел понять, что это значит, не успел даже почувствовать боль, когда его сознание наконец отключилось. Мелькнула лишь одна мысль – его жизнь теперь зависела от того, осмелится ли второй водитель вызвать «Скорую».
Глава 2. Лучший друг должен умереть
Есть люди, которым не везет. Они просто в магазин за хлебом выйдут – а на них весь снег с крыши свалится да еще кошка, не удержавшаяся на окне. А есть такие, которых, наоборот, удача за руку по жизни ведет, и в какую бы глупость они ни влезли, они ее переживут. Север определенно был из второй категории.
Дамир особенно четко понимал это, просматривая записи врача. Хирург с Севером работал очень толковый, еще старой закалки, из тех, кого медицина больше всего интересует. С одной стороны, на него невозможно было повлиять никакими деньгами, и особого ухода именитый пациент не получал. С другой – относились к нему не хуже и помогали, насколько это было возможно.
Стороннему гостю больничную карту не показали бы, но Дамир пересекался с этим хирургом еще до того, как ушел из профессии. Сейчас пожилой доктор вспомнил его.
– Кретин ваш друг, – буркнул врач. – Но крепкий и живучий.
Дамир был согласен с обоими утверждениями. Он и не пытался понять, как можно так бездарно рисковать своей жизнью. Он слишком много лет потратил на то, чтобы эти самые жизни сохранять! Его подобные травмы – серьезные и вместе с тем полученные чуть ли не по доброй воле – раздражали.
В то же время он не мог не поразиться живучести Севера, по-другому и не скажешь. Кто-то другой на его месте умер бы мгновенно: слишком большой была скорость, и тормозной путь получился длинный. Но то ли Север инстинктивно успел сгруппироваться, то ли просто над ним сияла счастливая звезда, а вышел он из этой аварии без серьезных травм.
