— У него тут четыре таких славных мальчугана, — говорит Минни, — а он так безутешен. Девочка в нем что-то пробудила. Он даже не пил после того, как она родилась, а это уже само по себе чудо.
Миссис Лейбовиц спрашивает, где мамины кузины, те дородные женщины с тихими мужьями. Минни обещает найти их и рассказать, что дети бегают сами по себе и что у них уже попы болят от грязи, и все такое.
* * *
Через два дня папа возвращается из своего похода за сигаретами и будит нас с Мэйлахи. От папы разит выпивкой. Он велит нам построиться на кухне, мол, мы его солдаты и должны сейчас же поклясться, что умрем за Ирландию.
— Клянемся, папа, клянемся.
Потом мы все вместе поем «Кевина Барри».
Рано утром в понедельник,
Во дворе тюрьмы Маунтджой
Кевин Барри распрощался
С жизнью со своей младой.
Восемнадцать лет от роду,
Совсем юный паренек,
За отчизну, за свободу,
В дверь стучат. Это мистер Макэдори.
— Мэйлахи, перестань Христа ради, три утра же. Весь дом перебудил.
— Ох, Дэн, я только мальчиков поучу умирать за Ирландию.
— Днем поучишь, Мэйлахи.
— Так это срочно, Дэн, срочно.
— Знаю, Мэйлахи, но они же еще дети малые. Давай, ложись спать, как все приличные люди.
— Спать, Дэн?! Как же мне теперь спать? День и ночь перед глазами ее крохотное личико стоит, кудряшки черные, глазки голубые. Боже мой, Дэн, что же мне делать?! Может, она от голода умерла, а, Дэн?
— Конечно, нет. Жена же твоя ее кормила. Это Бог забрал. Ему лучше знать.
— Ну еще одну только песню, Дэн, и спать.
— Спокойной ночи, Мэйлахи.
— Ну, ребята. Пойте!
Во имя родины своей,
Где зелены луга,
Он жизнь свою готов отдать,
Смеясь в лицо врагам.
Идет Маккорли умирать
На Тумском на мосту.
Ведь твердо верит до конца,
В свою он правоту.
— Клянетесь умереть за Ирландию, ребятки?
— Да, папа.
— А с сестренкой вашей мы на небесах встретимся, да, ребятки?
— Да, папа.
* * *
Мой братик спит стоя, уткнувшись лицом в ножку стола. Папа берет его на руки и, шатаясь, несет на постель к маме. Я тоже залезаю к ним, а папа, не раздеваясь, ложится рядом со мной. Мне хочется, чтобы он меня обнял, но он все поет про Родди Маккорли и бормочет, что Маргарет — его кудрявая голубоглазая малышка и что он нарядил бы ее в шелковое платьице и увез бы на Лох-Ней. Потом за окном светает, и я засыпаю.
Мне снится Кухулин. На плече у него сидит большая зеленая птица и распевает про Кевина Барри и Родди Маккорли. Птица мне не нравится, потому что у нее с клюва капает кровь. В одной руке Кухулин держит Га-Болг — копье столь тяжелое, что лишь одному ему под силу его метнуть. В другой руке у Кухулина банан — он протягивает его птице, но та клекочет и плюется кровью. И почему Кухулин это терпит? Если бы близнецы плевались в меня кровью, когда я даю им банан, я бы им этим бананом да по головам.
