Тварь размером с колесо обозрения | страница 55
— Давайте завтра лестницу притащим, — предложил он. — На втором-то этаже решеток нет, легко залезем.
— Как ты себе это представляешь? — хмыкнул Рома. — Лестницу на глазах у всех переть? Тогда уж точно вызовут ментов.
— Да мы осторожненько. На тачке привезем.
— До-о.
— Сам ты «до-о», блин.
— А лестница у тебя есть вообще?
Дима почесал затылок.
Я вспомнил:
— У Крупковского есть складная лестница, можно одолжить. Но ее не хватит: тут высоко. Можно скинуться, конечно, и купить новую.
Дима нахмурился. Потом улыбнулся:
— Тю. К черту лестницу. У меня ведь гвоздодер есть. С гвоздодером мы тут быстро расковыряем.
Было предложено собраться здесь завтра, но уже с инструментом. Однако завтра не получалось у Ромы. А послезавтра нашлись дела у Димы. Таким образом, приехали сюда снова мы только через три дня в пятницу вечером. Ничего не изменилось. Здание выглядело таким же серым и обшарпанным; все те же решетки на окнах первого этажа. Свет в комнате охранницы горел. Мы постучали туда на всякий случай: никто не открыл. Внезапно нас окликнул проходивший мимо старик в спортивном костюме:
— Вам Любаша нужна?
Мы переглянулись.
— Здравствуйте, — сказал я. — Да, хотели с ней поговорить.
— Да она у внуков! — Старик подмигнул. — Это уж точно, кошелка старая! — Он глядел на нас без подозрения, очень доброжелательно. — На другом конце города. Свет зажигает, чтоб хулиганов отпугивать, а сама — фьють!
— Жаль.
— Она вам свой телефон не оставила?
— Нет.
Старику хотелось поговорить. Он проводил нас до угла здания, не переставая громко рассказывать о старой кошелке Любаше; видно, они давно были знакомы. Мы узнали, что Любаша — вредная, но добрая бабка. Печет отличные блины, которыми угощает весь двор. А сама блины не ест: у нее диабет. Кроме того, она глуховата: вы на всякий случай еще постучите, вдруг не услышала. Хотя, конечно, куда там не услышала: у внуков она!
На углу дома мы вежливо попрощались со стариком и остановились возле кирпичной стены; я притворился, что роюсь в рюкзаке. Старик, бормоча под нос, побрел по грунтовой дорожке между старыми тополями.
— Любопытно, что он не удивился, что у нас какие-то дела к этой Любаше, — заметил Рома.
— Может, она травой торгует? — Дима сделал круглые глаза. — Чего смеетесь? Чем еще бабке заниматься? Вот и устроила маленький бизнес.
Мы нырнули в узкий проход между забором и зад-ним фасадом дельфинария. Дима достал гвоздодер.
— Ого, какая фомка! — усмехнулся Рома. — Если нас с этим поймают, точно решат, что мы грабители.