В лифте он постоянно чувствовал на себе взгляд Рейчел.
— Это твой начальник? — не выдержав, спросила малышка.
— Да, — кивнула Лавиния.
— Действительно похож на ворчуна, — удовлетворенно кивнула девочка и потеряла к нему всякий интерес.
Захару отчаянно хотелось вырваться из заточения лифта и запереться в своем кабинете, но он вынужден был вспомнить о правилах приличия и пропустить Лавинию с сестрой вперед.
Теперь он должен был идти позади. Смотреть на них. На Лавинию, красивую и ухоженную. На Рейчел, с черными кудрями, собранными в короткие хвостики, в растянутой футболке и сильно поношенных шортах. Похоже, ни один из комплектов одежды, которую Лавиния покупала сестре, так и не достался девочке.
— Я ненадолго, только заберу свои вещи, — сказала Лавиния, когда они дошли до офиса.
Захар молча кивнул и скрылся за дверью своего кабинета. Для него это был настоящий ад. Вся его работа подразумевала отсутствие личных связей. Он отлично справлялся с колонками цифр, а душещипательные истории старался игнорировать. Меньше всего он сейчас нуждался в том, чтобы имя Рейчел вдруг обрело для него плоть и кровь.
Почему-то все это время Рейчел представлялась ему Лавинией в миниатюре: белокурой, уверенной в себе, веселой малышкой. Но сегодня, взглянув на Рейчел, он узнал в ней не Лавинию, а себя, и это потрясло его до глубины души.
Те же недоверие, страх, смирение, ожидание, что новая боль скоро придет на смену старой. Все это он когда-то чувствовал сам. И не хотел вспоминать эти чувства.
Захар был уверен, что стал жертвой искусной манипуляции. Он нажал на кнопку интеркома и вызвал Лавинию.
— Пытаешься давить на жалость? — набросился на нее Захар, как только закрылась дверь. — Потому что, если ты используешь ее, чтобы…
— Не суди окружающих по себе, Захар, — сухо ответила Лавиния. — В случае, если твою темную душонку охватил приступ вины, в чем я лично сомневаюсь, можешь расслабиться. Я не получила опекунство над Рейчел, поэтому моя неустроенность никак не повлияет на ее будущее. А теперь, если позволишь, мне надо собрать вещи.
— Она возвращается к отцу?
— Ага. — Лавиния чуть пожала плечами, но Захар знал, каких усилий ей стоило сохранять эту видимость равнодушия. — Она привыкнет. И кстати, — она мрачно улыбнулась ему, — я слышала, как по радио объявили о завтрашней конференции. Наслаждайся своей местью. Надеюсь, это все, о чем ты мечтал.
— А чего ты ждала? — Ее непонимание злило Захара. — Счастливого воссоединения семьи? Как ты себе это представляешь?
