Она побледнела. Возможно, Катина права.
— Ты приехал, чтобы уничтожить Дом Коловски? — прошептала она, с трудом шевеля вдруг онемевшими губами.
— Не говори глупостей.
— Глупостей? Ты ведь уже пытался это сделать. — Она заметила, как напряглись его плечи, и по ее спине побежали мурашки. — Когда Нина еще не знала, что ты ее сын, ты забрасывал ее идиотскими предложениями: хотел выпустить линию постельного белья от Коловски для продажи в супермаркетах…
— Всего один раз! — огрызнулся Захар, не поднимая головы. — И часть прибыли пошла бы на благотворительность. Зачем мне разрушать компанию, которой я владею?
— Потому что ты ненавидишь ее?
Было странно слышать слово «ненависть» из уст Лавинии: в нем не было привычного Захару яда, а лишь недоумение.
— Да почему вы все делаете из мухи слона? — возмутился Захар, наконец подняв глаза на Лавинию. — При чем здесь мои семейные дела и уничтожение Дома Коловски? Из-за чего такая драма? Я не желаю ставить свою подпись под фотографиями, из-за которых семнадцатилетние девушки будут голодать. Я сказал, что Рула может еще раз попробоваться на роль лица Дома, когда немного наберет вес и будет выглядеть не так жалко, или пусть подберут другую модель…
— Ты не можешь изменить индустрию, — покачала головой Лавиния.
— В самом деле? — Захар нахмурился. — По-моему, я только что это сделал.
Ее подозрения были слишком близки к правде, чтобы продолжать этот опасный разговор. Захар кивком указал Лавинии на дверь, а когда она вышла, встал и устало прислонился лбом к толстому прохладному стеклу окна.
Было бы разумнее поставить эту чертову подпись и не вызывать лишней шумихи. Через пару недель все будет кончено. О Доме Коловски, о его тщедушном «лице» скоро останутся лишь воспоминания.
Но, даже осознавая все это, Захар не мог подписаться под тем безумием, которое поощряли его родители.
Дверь скрипнула, и в кабинет заглянула смущенная Лавиния.
— Я тут подумала… Ты правильно поступил.
Ее слова удивили Захара. Не то чтобы мнение Лавинии имело для него особое значение или он нуждался в ее одобрении, но ему было неожиданно приятно услышать ее признание.
— Как прошел обед? — спросил Захар, почувствовав острый укол незваного чувства вины.
— Он прошел на качелях, — вздохнула Лавиния, даже не пытаясь притворяться счастливой. — Было тяжело. Может быть, я просто обманываю себя. Может, Рейчел совсем не хочет жить со мной…
— Ты не должна сомневаться в себе.
— А как иначе? — всхлипнула Лавиния. — Она не хочет со мной общаться.
