Я прошел через арку, обогнул овальный газон, подстриженный так безупречно, что бильярдный стол рядом с ним выглядел заброшенным полем для гольфа, прошел через ворота Старого Баллиола и через Дворовый Сад. Вошел в одиннадцатый подъезд и начал подниматься по лестнице. Комната номер 7 обнаружилась на втором этаже. Я постучал.
– Войдите! – ответил напряженный, какой-то сдавленный мужской голос.
Я мысленно выругался. Лучше б здесь никого не оказалось! Открыв дверь, я увидел за столом у окна чернокожего парня, высокого и худого: выглядел он, пожалуй, очень ничего, если б не серое от усталости лицо и не хмурая гримаса. Он кинул на меня взгляд через плечо: в глазах его читалась ненависть, обращенная вовсе не ко мне. Кого-то этот парень возненавидел, и очень сильно, задолго до того, как я постучал к нему в дверь.
– Джеймс Гилберт? – спросил я.
– Нет, он живет этажом ниже.
– Ниже? Там я был, и мне велели искать этажом выше.
– Нет, Гилберт живет прямо подо мной.
– А вы, должно быть, мистер Кершоу?
– Нет, моя фамилия Тзенонг. Кершоу дальше по коридору.
– М-да, что-то ваш привратник путает. Ладно, извините, что побеспокоил.
Тзенонг молча повернулся к столу, а я вышел, прикрыв за собой дверь. Неплохо. Выяснил, как он выглядит. Следующий шаг – подождать, пока он уйдет. Я пересек двор и спрятался под аркой. Привратник сказал, что из комнаты Тзенонга только два выхода – обычный и по пожарной лестнице; оба вели во двор, который из арки был мне прекрасно виден. Я снял кепку, очки и шарф, а затем вывернул наизнанку свой двухлицевой плащ, превратив его из белого в черный. Теперь, даже если Тзенонг пройдет совсем рядом со мной, едва ли он меня узнает. Приготовившись ждать и рассеянно глядя на дождь, я припоминал события сегодняшнего дня.
«Портико» я сегодня покинул через другой выезд, но почти сразу заметил, как вслед за мной скользнул на дорогу блестящий зеленый «Форд Эскорт». Кроме водителя, в машине никого не было. Я свернул на Мэлл, объехал Букингемский дворец и доехал до Гайд-Парк-корнер. «Форд Эскорт» держался позади. Уже скорее для развлечения я свернул с Гайд-Парк-корнер на Сент-Джордж-стрит, оттуда на Белгравскую площадь и там вдруг резко свернул влево и остановился у цветочного киоска. «Эскорт» такого совсем не ожидал. Несколько минут я вдумчиво выбирал букет для больной тетушки в Мейденхеде – а он тем временем нарезал круги по площади; наконец, сжалившись над ним, я вдруг вспомнил, что у тетушки аллергия на цветы, и, получив злобный взгляд от промокшего насквозь продавца, поехал дальше.
