– Отгребись! – было первое ее слово, обращенное ко мне.
Она перекатилась на бок, и ее ноги свесились с кровати. Высокая, даже очень, выше меня.
Я еще раз осторожно потряс ее за плечо.
– Просыпайся, Зеленовласка. Ты вломилась ко мне в дом и теперь спишь в моей кроватке.
– Какой наблюдательный! – сонно пробормотала она. – И где ты шлялся столько времени?
– «Где шлялся»?! Черт побери, ты вообще кто?
– Дай мне прикурить, присядь, и я все объясню.
Говорила она с австралийским акцентом; вообще-то я его не люблю, но в ее устах он звучал мило. Я зажег сигарету, протянул ей, а сам опустился на стул в ногах кровати.
– Если так меня боишься, может, выйдешь на улицу, а я покричу в окно?
Был час ночи, я вернулся домой выпивши и не слишком хорошо соображал.
– Садись поближе, – предложила девушка, приподнимаясь и опираясь на подушку, – я не кусаюсь.
– Ни верхняя твоя часть, ни нижняя?
– Не надо смеяться над моим ростом. Я этого терпеть не могу.
Я подошел и сел рядом на кровать.
– Извини. Я не думал смеяться над твоим ростом. Я вообще не знаю, сколько в тебе росту: вижу только голову и ноги – откуда мне знать, сколько между ними?
На вид ей было года двадцать четыре: лицо свежее, словно у школьницы, с пухлыми губами и точеным подбородком на чертовски длинной шее. Чистая кожа с легким загаром, густые светлые брови, яркие голубые глаза. Макияжа почти не было, только тушь и немного румян. Впрочем, искусственные ухищрения ей и не требовались. И разноцветные волосы были совсем не к лицу. Не к этому солнечному лицу, за которое запросто можно вызвать соперника на дуэль или пырнуть кинжалом в спину.
– Кто ты такая? – спросил я.
И вместо ответа получил поцелуй. Долгий глубокий поцелуй. А потом еще и еще – примерно в сорок разных мест. и не раньше четырех часов утра смог заговорить снова.
Оказалось, она заметила меня на вечеринке – и по какой-то необъяснимой причине, одной из тех, что порой включают в женских мозгах кнопку «джекпот», решила меня осчастливить. Выскользнула в прихожую, нашла мое пальто, извлекла из кармана ключи, сделала с них восковой слепок и вернула на место. Заметив на ключах от машины бирку «Ягуара», вышла на улицу и направилась к ближайшему «Ягуару». Это был старый автомобиль, 1953 года: она решила, что мне он вполне подходит. Чтобы убедиться, потрогала радиатор. Тот был горячим, как будто машиной недавно пользовались. Значит, точно моя.
Дальше она позвонила «одному приятелю» в Скотланд-Ярд, и тот по номеру машины назвал ей домашний адрес владельца. Отправившись на Эрлс-Корт-роуд, в слесарную мастерскую, открытую допоздна, она сделала там дубликат ключей и поехала прямиком ко мне, в бывшую конюшню, а ныне жилой дом в Холланд-парк.
