Однако сейчас улыбаться Слэну вовсе не хотелось. «Обращаюсь к вам по рабочему адресу, потому что плохо помню домашний.» Что это такое? От кого?! «Надеюсь, этот маленький сувенир вас порадует!» Может быть, прислал сам Дейк Шледер? Да что он, с ума сошел?! Всю почту в доме Слэнов вскрывала Миртл – с тех самых пор, как коллега шутки ради прислал Гарри подписку на порнографический журнал. Миртл была чертовски ревнива и подозрительна, твердо уверена, что все женщины в Адамсвиле только и мечтают переспать с ее мужем, и не раз предрекала Гарри, не скупясь на зловещие подробности, что сделает с ним, если однажды узнает о его измене.
Слэн сунул фотографии в ящик стола. Потом достал оттуда, прошел с ними к шкафу с пустыми папками и сунул в папку с надписью «Личное». Подумав, переложил в другую папку, с надписью «Внешние контакты – заморожены». Подумал еще, достал и оттуда, еще раз внимательно просмотрел, порвал на мелкие клочки и сжег в пепельнице.
Перечитал записку в поисках какого-нибудь ключа к разгадке. Ключей не было. Записку он тоже порвал на клочки и выбросил в мусорное ведро.
Это что, шутка? Если так, то чертовски странная. И кто бы мог так «пошутить»? Ни с кем из гостей на яхте он не сдружился. Требования денег в записке не было. Вообще ни намека на какие-либо требования. Чего ждать дальше, Гарри Слэн не понимал. Однако ясно было, что этим дело не кончится.
На пятом этаже дома 46 по Карлтон-Хаус-террас шло совещание, и тому, кто захотел бы обернуться мухой на стене и послушать, о чем речь, пришлось бы обзавестись противотуманными фарами – такой густой сигаретный дым стоял вокруг массивного овального стола красного дерева.
Все четыре стены – под тяжелыми дубовыми панелями – были проложены в несколько слоев звуконепроницаемым материалом. Во избежание иных путей прослушки в комнате для совещаний не было окон.
С дальней стены сурово взирал на присутствующих портрет королевы; над ним покоились два скрещенных флага – «Юнион Джек» и флаг Святого Георгия. Эти декорации призваны были вселять в сердца участников совещаний благоговение и трепет – и, как правило, достигали своей цели. Все, кто сидел за столом, помнили, что служат королеве и своей родине.
Во главе стола сидел Файфшир. Еще пять из четырнадцати мест занимали Питер Нетлфолд, командир С-4, сэр Уильям Этлинг, генеральный директор МИ-6, Киран Росс, министр внутренних дел Великобритании, сэр Айзек Квойт и я. Все мы слушали Файфшира.
