- Рэм, дурашка...
Ты щекочешь меня... Подняв платье, я стал целовать ее ноги, ляжки и бедра. А она с хохотом поощряла меня.
- Вот здесь, теперь здесь, так их, Рэм, так.
Я расстегнул пуговку ее трусов и опрокинул ее на диван, стащил их совсем.
- Молодец, ловко, - смеясь, сказала она, пожирая меня похотливым взглядом.
- Ты еще не поцеловал меня в живот, - воскликнула она, приподняв платье, ну, что же ты?
Я стоял, с восторгом наблюдая ее бесстыдные порывы.
- А ты раздвинь ноги. Пожалуйста.
Она широко разбросала по дивану обе ноги, открыв моему похотливому взору свои прелести. Слегка влажное от пота тело блестело, как стеклянное, а губки влагалища, узенькие и длинные, приоткрылись, обнажив ярко-красный вход во влагалище. Безумство страсти сильнее разума. Я, позабыв все на свете, бросился на колени и, схватив ее за ляжки, приник губами к ней, чувствуя терпкий запах ее плоти и солоноватый привкус горячих половых губ. Она корчилась от наслаждения, болтая какой-то вздор. Ее руки теребили мои волосы.
- Подожди, - закричала она, - подожди, а то я кончу.
Я оторвался от нее и, поглаживая мягкий живот рукой, еще и еще раз окинул сладострастным взглядом всю ее фигуру с очаровательными складочками на изгибах талии. Она села и поправила платье. Посмотрела на меня томным взглядом и прошептала:
- Открой шторы.
- Зачем?
- Открой, пусть все видят.
- Что ты, так нельзя.
Она с сожалением покачала головой и, схватив меня руками, потянула меня к себе.
- Сядь здесь, - сказала она, подвигая меня к самому барьеру. Потом проворно расстегнула мои штаны, вынула член. Долго она смотрела на него, зачарованная, взглядом сумасшедшей, поглаживая головку своей рукой. Наконец, быстро подняла платье и села на колени лицом к залу, вставив член себе во влагалище. Осторожно двигая бедрами, она зашептала:
- Открой шторы, открой.
- Ты с ума сошла.
- Нет, но ты не представляешь, как будет приятно чувствовать на себе все их жадные взгляды. Открой!
Не знаю почему, но я послушался и отдернул штору. Она довольно улыбалась, облокотившись о барьер, и стала осматривать зал горящим от похоти взглядом. На нас стали обращать внимание. Я закрылся шторой и из зала нельзя было увидеть, что она сидит у меня на коленях. Но вид ее без слов говорил умудренным опытом завсегдатаям бара, какое плотское вожделение двигало ее телом взад и вперед. Наслаждение росло с невыразимой быстротой и вместе с ним мутное сознание овладевало мной. Зара стала так яростно ерзать на мне, что заскрипел диван под нами. Судорожно вцепившись пальцами в барьерный бархат, прикрыв глаза и тяжело дыша открытым ртом, она являла собой всему залу зрелище, достойное лучшей порнографической картины по силе своего воздействия. Музыка смолкла. Зал затих. Чуя своим пьяным, затуманенным похотью сознанием скандал, я не нашел в себе силы противостоять этому. Развязка наступила неожиданно. Зара вдруг вскрикнула и повалилась грудью на барьер, забилась в судорогах, излив на меня потоки горячей жидкости. В зале поднялся невообразимый гвалт, кто-то аплодировал, кто-то визжал, какой-то мужчина вопил не своим голосом:
