– Атаковать вражескую конницу было ошибкой? – спросил он.
Старый учитель задумался.
– А ты как считаешь?
– Это был отличный шанс победить.
– Тебя могли убить.
Юный принц пожал плечами:
– А разве не обязан царь защищать своих людей от смерти?
К удивлению Алкадиззара, Джабари рассмеялся, запрокинув голову назад.
– Большинство царей предпочитают обратное.
– Что ж, я не боюсь умирать, – гордо сказал Алкадиззар.
– Это потому, что сейчас тебе нечего терять, – сказал Джабари. – Подожди, когда у тебя будут жена и дети. Подожди, когда от твоих решений будут зависеть настоящие люди, а не деревяшки.
Алкадиззар упрямо сложил руки, задетый снисходительным тоном Джабари.
– Тогда ничего не изменится. Когда я буду править Кхемри, я смогу защитить город ценой своей жизни.
– Я не сомневаюсь, что тебя запомнят как великого царя, – ответил Джабари. – Но боюсь, что ты будешь править недолго. – Он поклонился принцу. – Прими мои поздравления с еще одной победой, Алкадиззар. К завтрашнему дню подготовься к погоне за отступающей армией… и прими меры, чтобы подавить восстание крестьян.
Алкадиззар поклонился ему в ответ, позволив себе улыбнуться редкой похвале от Джабари:
– Благодарю, Джабари. Я… – Внезапно Алкадиззар замер, удивленно сдвинув брови. – Восстание крестьян? Какое еще восстание?
Он поднял взгляд на Джабари, но старый Магистр Кавалерии уже бесшумно вышел из комнаты.
Алкадиззар вздохнул и поставил пустой кубок на край стола.
– Это никогда не закончится, – пробормотал он, качая головой. – Никогда.
– Все когда-нибудь кончается, хозяин, – послышался тихий голос за спиной Алкадиззара. – По крайней мере, так говорят жрецы.
Принц обернулся. Худой человек с обритой головой стоял справа от двери в восточном конце комнаты, склонив голову и сложив руки на животе. Его кожа напоминала цветом красное дерево, а по горлу и бокам черепа извивались неясные контуры старых татуировок.
– Убайд, – обратился Алкадиззар к вошедшему человеку, – прости, я тебя не заметил.
– Не хотел прерывать ваш урок, – ответил Убайд.
Этот послушный человек неопределенного возраста служил принцу с его младенчества. За все эти годы Алкадиззар ни разу не видел, как он улыбается, хмурится или ухмыляется; он вел себя сдержанно, двигался медленно и неуверенно. Казалось, будто на Убайда постоянно давил вес всего мира. Если он и имел семью или какую-либо жизнь за стенами дворца, то никогда не говорил о ней с Алкадиззаром.
– Вы храбро сражались, – отметил слуга. – Вы не рады своей победе?
