- Я выбирал с богами, - сказал он.
Она собиралась еще что-то сказать, но он закричал:
- Уберите ее отсюда!
Стража бросилась к ней; она повернулась к тому, что боялся ее больше остальных - видно было, - и плюнула ему на руку. С грохотом упало его копье, он схватился за кисть, побледнел как мертвый... Остальные сгрудились вокруг, вроде хватали ее, но прикоснуться боялись, а она тем временем кричала:
- Ты всегда был скупым, Эгей! А на что ты рассчитывал, заключая сделку с нами? Освободиться от проклятья - и заплатить за это жизнью чужого бродяги?!.. Золото за навоз - так ты думал?!..
Я не сразу сообразил, отчего у отца такой вид: словно извиняется передо мной за то что я это слышу. Потом понял: как раз этого он ждал, когда крикнул "уберите!..", этого не хотел. Я почувствовал холод в груди. Так вот оно что!.. Перламутровая птица, расписные стены...
Сколько раз я ласкал ее с тех пор, как она решила меня убить?
Отец взмахнул рукой, - приказать, - я остановил его:
- Подожди.
Стало тихо. Только стучали зубы у того, кто уронил копье.
- Медея, - спрашиваю, - а царица Элевсинская тоже знала, чей я сын?
Она пыталась угадать, какого ответа я жду, - по глазам было видно, - но я повзрослел за этот час и сумел себя не выдать.
- Сначала она просто хотела избавиться от тебя, как от кусачей собаки! - Ух, до чего злой стал у нее голос!.. - А когда у ее брата не получилось, она прислала мне кое-что про тебя, и я смотрела в чернильной чаше...
- Твоя жена предупредила меня, будто ты поклялся править в Афинах, сказал отец. - Я бы рассказал тебе, только позже. Ты молод, и быть может любишь ее... - Я не ответил. Думал. - Она бы освободила меня от вины деда, заставив убить сына. Великодушной повелительнице вы служите, госпожа!
Я разобрался со своими мыслями и поднял глаза.
- Всё к лучшему, государь, - говорю. - Это развязывает мне руки. Теперь путь мой прям.
Тут она повернулась ко мне. Раскосые глаза сузились и сверкали, рот стал тоньше и шире... Я вдруг заметил, что отступил перед ней на шаг, - она и впрямь имела Власть.
- О да! - говорит. - Теперь твой путь прям, эллинский вор! Следуй же за длинной тенью, что бросаешь перед собой! Отец твой скоро это узнает, десять лет оторвал он от своей нити жизни, когда забрал у тебя кубок!..
За ее спиной у стражников отвисли челюсти, глаза вытаращились... Отец был бледен, но не забыл глянуть, как они восприняли эту новость... Но она она меня сверлила глазами и чуть покачивалась, как змея, что завораживает добычу. Стражники были все вместе, а я стоял перед ней один.
