Диван для Антона Владимировича Домова | страница 22

— Думаю, вы хотите поинтересоваться насчет Татьяны? — спросила она, не поднимая головы.

— Вы удивительно прозорливы, — выдавил Антон, ощущая внутри какие-то незнакомые доселе чувства.

— Она больше у нас не работает.

— И что же?

— Что же?

— Где она?

— Это абсолютно не ваше дело и не ваша забота, Антон Владимирович, — Наталья Осиповна наконец подняла голову.

— Что вы с ней сделали?

— Я не стану повторять…

— Что?

— Антон Владимирович, — Наталья Осиповна встала из-за стола, отчего взгляду открылась ее жуткого цвета юбка. — Если вы, вдруг, ощутили одиночество, то почему бы вам не завести подружку и избавить нас от ненужной работы по сохранению некоторой информации. Вам не стоит трепаться о своей работе на каждом шагу, и, надеюсь, вы догадываетесь, почему?

Антон не ответил.

— Вам абсолютно не следует знать, где сейчас Татьяна.

— Так вы убили ее?

— Если у вас сложилось иллюзорное представление, что, задавая мне различные наводящие вопросы, вам таки удастся выудить какую-либо информацию, — Наталья Осиповна вновь села на стул и принялась разбирать многочисленные бумаги, — то вы ошибаетесь. А теперь идите домой, Антон Владимирович.

— Я и не надеялся.

— Превосходно. До свидания.

— Позавчера вы мне сказали «до завтра». И завтра уже наступило вчера…

— Информация не проверена. И так как вы натворили тут делов, думаю, вам не стоит сетовать на задержку. Я позвоню вам. Отдыхайте.

— Спасибо, — сказал Антон и вышел.

За спиной Тоша явно расслышал фразу, произнесенную его боссом на звонок: «Мы ждем вас, Дмитрий Алексеевич!» Вот и Дмитрий… тот, кого она так любила… Ясно.

Он спокойно спустился по лестнице. И лишь на улице показал внутреннее беспокойство. Пнув со всей силы попавшуюся на глаза клумбу, Тоша разразился ругательством.

Облака, такие же белые, как вчера и как всегда, плыли по такому же бледно-голубому небу. И также шелестели серо-зеленые листья деревьев. И смеялись дети, играя в классики, и продавщица мороженого все читала пестрые журналы…

И он все так же шел домой по залитым солнцем улицам. Шел быстро, чтобы не дать случайным прохожим повода показать сокрытые в них страсти. Шел один… Как и всегда…

Осколки блестели, отражая заходящее солнце. Задернутые не до конца занавески, пропускающие его лучи, чуть ходили от едва уловимого ветра, не приносившего с собою ни грамма облегчения в эту липкую, потную, душную жару, что за день раскалила стены типичного панельного дома на тихой улочке, скрытой от центра пятью автобусными остановками. В углу, в месте, где отчего-то сходились воздушные потоки квартиры, сидела кошка, глядя на все с выражением непонимания, лишь иногда отвлекаясь на жужжащую под потолком муху.