Развернулась и не задумываясь пошла обратно на кухню. Джинди схватила меня за руку и потянула обратно:
— Вы что? Не ходите туда! Вдруг он ещё там.
— Кто он? — мгновенно среагировал Грэйн.
— Тот, кто напал на леди из сада, — испуганно ответила девушка.
До Грэйна, кажется, наконец-то дошло, что произошло, потому что он кинул Робу «отвечаешь за Тэль» и метнулся на кухню. А я, конечно же, пошла следом, но была остановлена Робом, и на свой вопрошающий взгляд получила молчаливый ответ: «Нет», — отрицательно качнул головой лорд и повёл нас в гостиную.
Через несколько минут вернулся Грэйн, отчитал Роба за то, что своим вмешательством тот свёл на нет возможность отследить потоки нападавшего и определить хотя бы вид его силы. Роб опустил голову и молча слушал, как провинившийся ребёнок, и я сочла своим долгом вступиться за «провинившегося»:
— Ой, какой Роб плохой! Потушил пожар, спас нас с Джинди, и вообще сделал то, что должен был сделать ты! Кто обещал, что будет защищать меня от своих врагов? У тебя и друзей-то, кроме Роба, наверное, больше нет, а врагов — хоть отбавляй. Мог бы и получше относиться к единственному другу! — сама от себя не ожидала такой агрессии, но, похоже, шок от случившегося решил накрыть меня только сейчас, и я продолжила свою пламенную речь, постепенно набирая темп и повышая голос: — Как можно быть таким высокомерным и беспринципным? Я тебе что, кукла? Может мне и дышать только с твоего разрешения? Ой, простите, мой господин, что я чуть не сдохла от рук ваших уважаемых врагов! — краем глаза увидела, как домработница, пятясь, удалилась из гостиной: — Ты что, и правда богом себя возомнил? Мне за всю мою катастрофичную жизнь не угрожало столько опасностей, как за последние несколько дней. А началось всё с встречи с тобой, — Роб пробормотал что-то вроде: «Ну вы тут сами, а я у мамы поужинаю», и тоже ретировался: — Это ты во всём виноват! — меня начало трясти, а окружающее пространство смазалось от навернувшихся слёз: — Ну отпусти ты меня, я не могу больше так! Я не знаю, что ты задумал, не понимаю вашу магию, не знаю, настанет ли для меня завтрашний день! Я ничего не знаюуу.
Грэйн подошёл и притянув меня к себе, крепко обнял. А я, уткнувшись носом в его грудь, уже плакала навзрыд. Сдерживаемая столько дней истерика всё-таки вырвалась и разгулялась не на шутку. Дышать уже становилось тяжело, рубашка на груди у Трэйтона окончательно промокла, а у меня начала кружиться голова. Лорд, кажется, это почувствовал, потому что взял меня на руки и понёс наверх. И всё это молча, за всё время моей истерики он не произнёс ни слова. И я была ему за это благодарна, лживых уверений в том, что всё будет хорошо, я бы точно уже не выдержала и прибила бы этого гада зелёного.
