– Вот почему ты так не любишь меня? Потому что считаешь меня неблагодарной?
– Именно так.
– Все дело в соблюдении внешних приличий. Нет, мои родители не плохие, но они больше заботятся о том, чтобы моя жизнь выглядела определенным образом, чем о том, чтобы у меня была жизнь, ради которой хочется жить. Никто никогда не спрашивал, чего хочется лично мне.
– Но они делали все, чтобы обеспечить тебе стабильное будущее. Я понимаю твою увлеченность романтическими идеями о свободе, но поверь мне на слово, когда я скажу, что у тебя было все, чтобы жить счастливо.
– Тебе легко говорить. Ты свободный человек.
– А еще переживший трагедию. Возможность делать то, что тебе хочется, не гарантирует счастья. Мне кажется, ты даже не понимаешь, что значит иметь семью, которая любит тебя и заботится о тебе.
– Может быть. Но мне кажется, тот факт, что я… то, чем я занималась с тобой на балу, только доказывает, что я не смогла бы жить такой жизнью. Мне просто не хватило смелости выйти вперед и сказать, что это не то, чего я хотела. Мне следовало отстоять свою точку зрения. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что продолжала мириться с тем, чему внутренне противилась.
– Неужели Рафаэль оказался таким плохим?
– Нет. Но он был… требовательным. Он в точности знал, чего хочет от этой жизни. И ждал, что я последую за ним. А еще он был даже более неприступным, чем ты, если такое вообще возможно.
– Кстати, он собирается жениться на ней. Уже была пресс-конференция.
– Я рада за них, – слабо улыбнулась Аллегра. – Если он сможет смягчиться ради нее, значит, она ему подходит.
– Тебе не нравилось, что он ведет себя отстраненно?
– Да, – с иронией ответила Аллегра. – Я не могла понять, что он за человек. А еще он был слишком занят самим собой.
– И ты меняешь его на меня?
– Что называется, из огня да в полымя, – сухо бросила Аллегра. – Я никогда не видела себя в той роли, которую готовили для меня родители. И я точно не такая, какой тебе хотелось, чтобы я была. Я пыталась. Я делала все, что в моих силах. Но я ошиблась, потому что, похоже, никогда не стремилась стать принцессой. Это было саморазрушение с моей стороны.
– Я действительно умею разрушать.
Она не знала, стоит ли ей извиниться или сказать, что он не так ее понял.
– Я не знала, что это был ты.
– В самом деле?
– Конечно. А ты что подумал? Что я тайно влюблена в тебя? – Как только эти слова сорвались с ее губ, перед ее глазами тут же пронеслось несколько лет. Она представила Кристиана, сидящего за их столом во время семейного ужина. Вот он совсем молодой, потом скорбящий вдовец и, наконец, теперешний Кристиан.
