– Рейф, я требую объяснений. Что здесь происходит? А главное, что она здесь делает?
Услышав обращение в третьем лице, Чарли почувствовала, что как бы перестала существовать, в то время как на сцене ее место занял реальный образ, предоставив ей наблюдать происходящее со стороны.
– Я все объясню со временем, – холодно отреагировал Рейф, – но не раньше, чем ты извинишься за свой побег. Ты прекрасно понимаешь, что создала огромную проблему, когда исчезла без всяких объяснений. Моя страна оказалась в опасности.
Оливия надула губы.
– Но ведь я собиралась вернуться.
Рейф и глазом не моргнул.
– Твои намерения мне не были известны.
Его невеста раздраженно закатила глаза, напомнив капризного подростка. Рейф смотрел настороженно, но твердо.
– Где ты была, Оливия?
– В Монако, – пожала плечами она, словно сообщала общеизвестный факт. – Мне надо было встретиться… с одним человеком.
По взгляду Рейфа Чарли чувствовала, как в нем закипает злость.
Оливия снова надула губы.
– Может, объяснишь, что она здесь делает?
– Разве не понятно? Тебе известно, что мне нужна невеста из плоти и крови, которую все видят.
Рейф повернулся к Чарли с выражением печали и решимости в серых глазах и с вежливым поклоном произнес:
– Чарли, разреши представить твою сестру, Оливию Бельэр. Оливия – это Шарлотта Моррисет из Австралии.
Если Чарли рассчитывала, что сестра по-дружески обнимет ее, то она была разочарована. Оливия даже не протянула ей руку для приветствия, не то что поцеловала в щеку. Вместо этого она плюхнулась в кресло, откинув полу длинной шубы и открыв взору короткое обтягивающее шелковое платье. Она нарочито сексуально скрестила длинные ноги в высоких белых сапогах.
– Да, – небрежно заметила она, – мне известно, кто она. Я позвонила маме и вытянула из нее всю историю.
– Так ты тоже не знала о моем существовании? – не удержалась от вопроса Чарли. – До сегодняшнего дня?
– Нет. – Оливия несколько утратила враждебность. – Я пережила ужасный шок, когда в газете увидела твою фотографию в детской больнице.
Чарли легко поверила ей, вспомнив собственное изумление и недоверие при виде фотографии девушки на пляже в Сен-Тропе. Невозможно поверить, что они обе находились в утробе матери и потом росли вместе, пока родители не расстались. Чем был вызван развод? Неужели рождение близнецов стало последней каплей в пошатнувшихся отношениях женщины, любящей красивую жизнь, и бедного мечтателя-художника? В голубых глазах Оливии она заметила недоумение. Сестра, вероятно, задавала себе тот же вопрос.
