Снова оглядевшись, нет ли кого рядом, девушка с трудом сделала несколько шагов, чтобы оказаться в кустах, а затем и за ними - на газоне с ровно подстриженной травой.
Здесь, снова прислушавшись к звукам вокруг, она потратила некоторое время на то, чтобы поспешно обыскать саму себя… Полностью не получилось. Ой, страшно стало… Оружия-то на ней, холодного в основном… Напоследок приподняла подол юбки и уставилась на свои ноги в туфлях с очевидно смертоносными каблучками, потому как были они закованы в серебристый металл.
- И что мы имеем? - прошептала она, чтобы услышать свой голос. - Килограммов десять холодного оружия на себе! Обалдеть. Если я ношу его в этом месте давно, то неудивительно, что похудела… А вдруг меня… в смертницы готовят? Вот ведь ужас!.. Но… бомбы на мне, кажется, нет. И… где же я?!
Жутко захотелось увидеть себя в зеркале. Но, пока такового рядом не находилось, а искать некогда. Ирина потянулась потрогать свою голову, необычно тяжёлую, что ощутила только что. Всего лишь подняла руку коснуться волос. И взвизгнула, отдёрнув руку, а потом сунув в рот окровавленный палец, горящий раскалённой болью. Ибо голова оказалась точно не её! Толстых тёмно-каштановых (уловила краем глаза цвет свесившейся пряди) кос, закреплённых острыми спицами и ещё какими-то погремушками, у неё в жизни не было! Всегда только короткая стрижка! И вообще она по жизни крашеная блондинка! “Надеюсь, спицы не отравлены!” - суматошно подумалось, пока не знала, что останавливать в первую очередь: кровь, которая деловито сочилась и сочилась из уколотого пальца, или - слёзы, которые от боли лились без её “разрешения”.
Наконец она успокоилась, а палец перестал кровоточить. Но, когда она отвела от себя ладонь посмотреть на прокол, изумиться с той же силой, как было только что, не удалось. Устала удивляться. Поэтому просто смотрела на ладонь, узорную от странного рисунка с непонятными знаками и даже цифрами. Ни от крови, ни от слёз узор не поплыл. Нарисован какими-то несмываемыми чернилами? Татуировка?
Среди птичьего посвистывания и шелеста листьев послышался странный упорядоченный звук. Удивлённая и насторожённая, Ирина осторожно подошла к кустарниковой стене и выглянула.
Хлопая в ладоши и напевая что-то ритмичное, чуть дальше от её невольного убежища, на широкой дорожке стояли две девушки, а между ними кружилась третья. Подозревая в них недавних обидчиц (по длинным платьям, чьи юбки тяжело развевались в движении), Ирина, тем не менее, глаз не могла оторвать от того, что делала третья девушка, танцовщица. Как плавно она кружилась и подпрыгивала, казалось, к самому вечернему небу, словно пытаясь взлететь! И как страшно и прекрасно во вскинутых руках сверкали то вылетающие, то исчезающие ножи, словно смертоносные веера! В свете летнего дня этот танец завораживал до слёз!.. Ирина даже забыла о боли во всём теле…
