Сначала перемогался старец, не подавал виду людям, только желтел лицом, глухо кашлял, мерз ночами.
Но осилила его хворость, занедюжил, ноги отказались служить, лег в телегу под бараний тулуп в июньскую жару и сухим костлявым пальцем указывал путь.
«До места бы, — вздыхали беловодцы, поглядывая на воскового Кириллу, — до места бы дошел».
Не случилось так. Накануне Петрова дня многие слышали вечером: петух поет. Петуха никакого и нет, а слышится, мерещится.
Не к добру петушиное пение к вечеру — к покойнику.
Оно так и случилось.
Только светать начало, еле брезжить, стал звать Кирилла народ.
Повскакали, кто спал, растолкали, подошли к старцу. Сел он на телеге, вздохнул, закашлялся и только и успел сказать: «Смерть пришла, смертушка. Простите меня… Иосаф, веди далее народ. Умираю я».
Повалился Кирилла и дух испустил.
Горевал народ, плакал, больше всех Иосаф убивался, ближе всех он к старцу был — огненностью своей полюбился ему.
Выкопали на пригорке могилу, выдолбили колоду, снарядили старца, пелены наложили и с молитвами и со слезами в землю закопали, а на холмик колья положили, да медный крест над могилой в сосну врезали.
«Тебе, Иосаф, старец наказал вести. Будь вождем, веди», — сказал народ.
Закраснелся Иосаф и заплакал: «Братья мои, — сказал он, — может, вы думаете, что, дай ему царство небесное, рай Иисусов, старец Кирилла мне путь в Беловодье открыл. Все собирался старец открыть мне путь… Так и не собрался. Какой я вам вождь и передовщик, когда пути не знаю, в первый раз в этих местах. Ослобоните, люди добрые, меня».
Еще больше закручинился народ.
«Тогда старики, пусть старики рассудят, это их дело. Пусть выручают, обезножели мы».
На этом все согласились.
Старики оставили народ у табора, а сами в лес пошли на беседу, совет держать.
Долго старики разговаривали, народ томился, тоже совет промеж себя держал. Маломочные каялись, что на край света пошли.
Пришли старики и такое слово молвили:
«Слыхали мы примерно от покойного старца Кириллы, где земля Беловодская, а истинно, где она есть прямой дорогой, нам неведомо. От одного берега мы отплыли, а к другому не пристали. Может, Беловодье ближе, чем думаем. Решили мы идти вперед, пока сил хватит, а не найдем пути, не допустит нас Господь, выберем место пашенное, осядем, где Господь Бог рукою щедрой рассыпал всякого добра на поживу человека. Силы наберем, передовщиков пошлем разведовать о Беловодье, а может, Господь Бог пошлет и человека, знающего о стране Беловодской. Вот все, что Господь нас надоумил от нашей глупости и от нашего разума вам присоветовать. Кто может лучше присоветовать — послушаемся».
