Опаляющий разум | страница 35

Ошеломляет уже сам момент перехода. Такое впечатление было бы у человека, уткнувшегося носом в допотопный телевизор, если бы маленький экран внезапно превратился в огромную стереопанораму современного объёмного и цветного кино.

Угол зрения резко увеличился, и всё, что я увидел через это распахнутое в мир окно, было ясным до мельчайшего штриха, до тончайших цветовых оттенков. Как будто кто-то протёр запылившуюся картину, вынес её из полутёмного подвала, установил в светлом зале — и вспыхнули, заиграли живые краски.

С крыши клиники я видел далёкое озерцо: сквозь хрустальной чистоты воду можно было различить каждую трещину каменистого дна. В небе, в солнечном небе, горели ярко-зелёные полосы полярного сияния. За три-четыре минуты я увидел и пёстрых турухтанов, полярных петушков, затеявших драку в болотной траве, и аккуратные норки леммингов, и грибы возле карликовых берёзок. Деталей было безмерно много, я мог бы пересчитать даже лепестки мака на далёком кусте, но мир воспринимался как целое…

Нет, я не успею рассказать об этом.

Через две минуты Панарин будет здесь.

И ещё одно.

Я не сирота.

Панарин ошибся. Не знаю, как это ускользнуло от его внимания.

Ей двадцать четыре года. Она геофизик. Сейчас она где-то в тайге.

Что ж, я только первый. Пройдёт несколько лет, и само понятие возраста дрогнет, расколется, обратится в прах.

Остались секунды.

С почти физически ощутимой остротой я хочу понять: какие же горы своротят победившие время люди?…

Полгода назад мне передали запись сообщения, посланного Зорохом с «Дау».

Дешифровка сообщений, признанных безнадёжно искажёнными, — тяжёлое ремесло. Дело не в трудности самой работы, это в порядке вещей. Страшно другое. Начиная работу, не знаешь, на что уйдут годы. Можно потратить жизнь — и расшифровать несколько ординарных сводок.

Таким не имеющим особого значения показалось мне вначале сообщение с «Дау». Я не знал тогда, что смогу заглянуть на тысячи лет вперёд.

Сообщение Зороха должно было лишь немногим опередить возвращающийся к Земле корабль. Однако до сих пор не удалось обнаружить «Дау». Автоматы должны были каждый месяц повторять сообщение общий порядок. Этих сообщений тоже нет.

Семьсот сорок метров тёмно-серой, местами совершенно чёрной ленты, засвеченной при аварии на спутнике внешней связи, — вот всё, что я имел.

Иногда думают, что мы, дешифровщики, пользуемся какой-то особой аппаратурой. Нет, у нас иное оружие — терпение и фантазия. Бесконечное терпение и ничем не скованная фантазия. Найти разрозненные, едва видимые штрихи, угадать их взаимосвязь и воссоздать картину — в этом суть нашей работы. Подобно художникам и поэтам, мы работаем в одиночку: фантазия требует тишины.