К нашей конечной остановке мы приехали с головной болью, но только не тетя Фэн, восхищавшаяся живостью своих подопечных. По совету матери мы дождались паузы в людском потоке, прежде чем ступить на эскалатор. Наверх мы поднялись на удивление легко. Щенки на глазах превратились в опытных путешественников.
– Слава богу, все закончилось, – выдохнула мать.
– Боюсь, что мы с ними немного натерпелись, – сказала Пру, пребывавшая в возбуждении. – Но ты пойми, они ведь привыкли к деревенской жизни. В городе им все наперекосяк.
– Как-как? – переспросила тетя Фэн.
– Наперекосяк! – повысила голос Пру. – Щенки. Им все наперекосяк.
– Какая жалость, – сказала тетя Фэн, и не успели мы глазом моргнуть, как она на другом эскалаторе снова укатила вместе с собаками в земные недра.
Освобожденные от щенков, мы не стали валиться от усталости, а, наоборот, с удовольствием занялись покупками. Мать приобрела все необходимое, Марго разжилась дрожжами и кленовым сиропом, а я, пока они набирали весь этот хлам, сумел раздобыть великолепного красного кардинала, пятнистую саламандру, упитанную и поблескивающую, как гагачий пух, и чучело крокодила.
Все по-своему довольные, мы вернулись в отель «Балаклава».
Уступив настояниям Марго, мать согласилась прийти вечером на их сеанс.
– Луиза, дорогая, не делай этого, – обратилась к ней Пру. – Не впутывайся неизвестно во что.
Мать сразила ее поразительной логикой:
– Я должна познакомиться с этим Маваки. Как-никак он лечит Марго.
Пру поняла, что мать непреклонна, и сдалась.
– Это безумие, но придется мне пойти с тобой, – сказала она. – Я не могу позволить, чтобы ты оказалась там одна.
Я упросил, чтобы меня тоже взяли, поскольку недавно я прочел взятую у Теодора книжку о том, как разоблачать мошенников-медиумов, и мои знания могли им пригодиться.
– Мою маму мы брать с собой не будем, – сказала Пру. – Это может для нее плохо кончиться.
И вот в шесть вечера вместе с Пру, трепещущей, как пойманная птица, мы спустились в комнату на цокольном этаже. Там собрались интересные персонажи. Миссис Глат, управляющая отелем; высокий угрюмый русский с таким сильным акцентом, что казалось, будто он говорит с набитым ртом; юная простодушная блондинка и апатичный молодой человек, по слухам учившийся на актера, но все его упражнения сводились к тому, чтобы часами просиживать в баре с пальмами. Жаль, мать не позволила мне обыскать комнату в поисках спрятанных проводков и фальшивой эктоплазмы. Зато я сообщил миссис Пикше о прочитанной книжке – если она серьезный медиум, это могло бы ее заинтересовать. Но благосклонности в ее взоре я не увидел.
