— Ты думаешь, именно поэтому женщинам так неохотно позволяют учиться ремеслу чтения? Что многие из тех, древних, знали недоступное мужчинам?
— Старая память — самая страшная память, девочка. Никто уже не вспомнит, из чего взялся запрет, но сам запрет от этого становится только крепче. Мощь и беспрекословность заслоняют собой бессмысленность. Страшно лишь то, чего ты не видишь и не можешь понять.
Дождь и ветер в ответ на эти слова усилились, и вдруг словно ветка часто-часто заколотила в ставни из сосновых досок. На ставнях вырезаны были знаки, запрещающие злобному ангелу Паху, князю собак, и ночным демонам окрестных холмов заглядывать в окна и тревожить людей, — но женщины вздрогнули и разом посмотрели в ту сторону. И тут же погасли два светильника из трех.
Тетя Элишбет тронула колоколец, и появился хромой сторож Мафнай с копьем в руке.
— Сходи посмотри, кто там под окном, — сказала тетя.
Мафнай молча кивнул, исчез и через несколько долей вернулся.
— Госпожа. Там чужестранец, но он назвал твое имя.
— А свое?
— Его зовут Оронт.
— Оронт? — воскликнула тетя Элишбет. — Оронт? Зови же его и дай ему теплое платье переодеться!
Вскоре вошел, кутаясь в пушистый синий шерстяной плащ, мужчина невысокий, но статный, с блестящими глазами цвета старого янтаря. Гладкие щеки и подбородок выдавали в нем перса.
— Госпожа! — он поклонился. — Госпожа! — повернулся к Мирьям и поклонился еще ниже.
— Что-то стряслось, Оронт? — спросила тетя Элишбет. — Мой муж знает, что ты здесь?
— Он позволил и приказал мне приехать, госпожа. И да — стряслось.
— Я пойду в свои комнаты, — сказала Мирьям.
— Хорошо, — сказала тетя. — Я тебя позову, если будет нужно.
— Не уходи, госпожа Мирьям, — сказал ночной гость. — Тебе тоже доверена эта тайна.
— Какая? — спросила мама. — И кем?
— Мной, — сказал Оронт.
Придется специально рассказать об Оронте, иначе будет непонятно.
Понтий Пилат, римский префект Иудеи, приказал задушить его в тюрьме почти в те же дни, когда по приказу Ирода Антипы был убит Иоханан Очищающий; а появился Оронт при дворе Ирода Великого за два года до того, как царь взял в жены мать Антипы, Мальфису. Молодой перс пришел наниматься помощником дворцового садовника, но очень скоро стал главным садовником царя и его любимцем. Все росло и цвело в его руках, подчинялось воле и желаниям, по слову Оронта распускались цветы и начинали петь птицы, и даже бесплодные деревья начинали плодоносить. Но не только эти умения увлекли Ирода, а еще и запретные искусства волшебства и предсказания будущего, которыми новый садовник владел в совершенстве; великий же царь пока еще тайно, но благоволил гадальщикам и астрологам и часто поступал согласно их советам.
