— А что такое «двойка с половинкой»?
— Грузовик на две с половиной тонны. Сэм грузовик водил. Тот еще тугодум был. Умер пять лет назад. Сердце.
Еще один призрак. По дороге сюда Мильтон много рассказал ей и о людях, которых он знал когда-то, и о их смерти.
— Отсюда уходили вон туда деревья, — указал Мильтон в сторону Костко. — Итальянцы под ними обычно обедали. Одно дерево было больше других — дуб. Тот парень, о котором вы спрашиваете, — он на нем и повесился.
Мэри не знала, что Амадео покончил с собой именно таким способом. Она взглянула в направлении Костко, прикрыв ладонью глаза от солнца.
— Но как же он повесился, если вокруг были люди?
— Людей-то как раз в тот день и не было. Бригада тогда работала маленькая — только он да еще один малый, дружок его. Дружок во время обеденного перерыва задремал, а когда проснулся, Брандолини уже удавился.
— А кто он был, этот дружок?
— Не знаю.
Мэри все-таки не понимала, как такое могло случиться.
— Постойте, Амадео залез на дерево, повесился, и охрана его не остановила?
— Там, где работали итальянцы, охрана не требовалась. Да и куда им податься-то было? Кругом же одни поля, сахарная свекла. Те, которые работали в городе, сами возвращались на ночь в лагерь, вот как люди домой с работы приходят. А тех, что работали в полях, мы забирали в конце дня. Сэм же и забирал.
— Я все-таки не понимаю, почему Амадео покончил с собой именно здесь. Почему не в лагере?
— В лагере ему бы помешали. Интернированные спали по сто человек в одном бараке. Уединиться было трудно.
— Но как же он это сделал? Где взял веревку?
— Ну, веревка-то в кузове грузовика всегда найдется.
— А когда в лагере узнали, что он покончил с собой?
— Только когда Сэм его привез.
— И Амадео полдня пролежал здесь мертвым? — Мэри проняла дрожь.
— Вы, случаем, не родственница мистера Брандолини?
— Нет. Поверенная фонда его наследуемого имущества. Кто может знать имя того второго интернированного?
Мильтон покачал головой:
— Я думаю, никого, кто мог бы его знать, уже не осталось. Берт, наверное, мог знать — он один из интернированных, — да только он в Италию погостить уехал. Может, директор форта что-нибудь знает. У него же на втором этаже архив.
— Архив? — Мэри насторожилась.
— Вы порасспрашивайте директора, — предложил Мильтон. — Ну как, все увидели?
— Да. Могу я в качестве благодарности угостить вас гамбургером?
— Конечно, только добавьте к нему ванильный коктейль.
— Договорились.
Мильтон нырнул в машину, а Мэри постояла еще с минуту, обдуваемая ветерком, представляя себе большой старый дуб. Кто-то будто просил ее побольше выяснить о самоубийстве Амадео. И Мэри гадала, ее ли это внутренний голос или душа Амадео говорит с ней.
