Мэри подошла к первому щиту, перешла ко второму, третьему. Она вглядывалась в зернистые снимки, надеясь найти среди интернированных Амадео, но ни на одном из них его не было. И Мэри, проведя там целый час, решила все же поискать кого-нибудь из сотрудников музея. Она вышла из комнаты. Билетерша, с тонкими седыми волосами в длинном джинсовом платье, к счастью, вернулась на свой пост и теперь с интересом смотрела на Мэри.
— Вам понравилось? — любезно спросила она.
— Да, спасибо, но у меня есть вопрос. Я исследую обстоятельства жизни одного интернированного. Он здесь покончил с собой, и мне хотелось бы узнать, где его похоронили.
— О господи, — билетерша покраснела, — даже и не знаю, что вам ответить. Здесь хоронили только офицеров форта. Хотя, постойте, есть у нас один человек, помогает нам, когда починить что-нибудь требуется, может, он что-то и знает. Правда, пограничником он не был, он работал в лагерном гараже.
— Вот как? — Мэри не удалось скрыть удивления. Спрашивать: «И он еще жив?» — было как-то неудобно. — А почему вы говорите о пограничниках?
— Во время войны лагерем управляла Иммиграционная служба, так что формально охрану осуществляли пограничные войска. Мистер Мильтон был механиком, но он может знать ответ на ваш вопрос. Пойдемте-ка поищем его.
— Не часто встречаются люди, которые интересуются нашим лагерем, — улыбаясь, сказал мистер Мильтон, стоя с Мэри у сувенирного лотка. Одет он был в просторные брюки и красную рубашку. Мэри он сразу понравился.
— Я очень рада знакомству с вами, — сказала она. Мозолистая ладонь мистера Мильтона была прохладна и суха, а рукопожатие крепким. — Меня интересует один итальянец, интернированный, из Филадельфии. Его звали Амадео Брандолини.
— Хм. — Мильтон помолчал, постукивая узловатым пальцем по сухим губам. — Нет, не помню такого.
— К несчастью, он покончил с собой, — уточнила Мэри.
— Покончил с собой! — Мильтон даже вздрогнул, но тут же кивнул. — Вот теперь вспомнил. Не его самого, эту историю. Она тут наделала много шума.
— Я хотела бы увидеть его могилу, если можно. Думаю, его должны были похоронить на католическом кладбище. Есть в Мизуле католическое кладбище?
— Есть, — ответил Мильтон. — Рядом с Тернер-роуд.
Он помолчал, потом сказал:
— Знаете, а я это самоубийство хорошо помню. Знаю, как он покончил с собой и где. Если хотите, я покажу вам это место.
У Мэри заколотилось сердце:
— А когда вы сможете?
— Да когда захотите. В жизни пенсионера, дорогая моя, тоже есть приятные стороны.
