То прекрасное ощущение, когда ты сквозь сон слышишь, как где-то там внизу дворники сгребают лопатами снег. Как им помогает большая холодная машина. И ты так тихо разлепляешь один глаз-разведчик. Видишь, что на улице еще темным-темно и тревожно, соображаешь, что до звонка твоего будильника еще минимум полтора часа, и… снова ныряешь в дрему. И вот она, последняя мысль, прежде чем сладко уснешь: «Как же хорошо, что есть вот такие смелые дворники, что в такую рань противостоят стихии. И как же хорошо, что ты сейчас не с ними». Что, конечно, от сумы и метлы не зарекайся, и что в армии ты наподметался, но все-таки здорово, что получил потом образование, и что утром надо поделиться этой мыслью с сыном… когда сладкий зевок обнуляет все планы и моментально погружает в предрассветный сладкий сон.
Август 1990 года. Мне девятнадцать лет. Я стою на палубе авианосца. Я – моряк и служу здесь. И служить мне еще долго… Корабль стоит на рейде Севастополя. Мы с другом крадемся к борту, чтобы искупаться. Вдалеке видны огни города, и даже доносится музыка. Где-то танцуют и веселятся те, кто, в отличие от нас, свободен. Я ныряю в теплое Черное море. И вдруг: весь свечусь. Это какие-то микроводоросли так реагируют на чужеродное, то есть мое тело. Подо мной километр воды. И я парю в ней. По-настоящему парю. Я – счастлив. У меня нет на это никаких материальных и даже эмоциональных причин. Но я – счастлив. Здесь и сейчас, маленькая фигурка, плавающая вокруг огромного корабля. Почему-то в тот момент у меня было это странное и необъяснимое знание: «Все будет хорошо».
1990 год. Я курсант четвертого курса лениградского вуза. Хитрым замыслом удается отпроситься на все выходные, и первым же поездом уезжаю в Ригу к любимой.
Поезд прибывал в пять утра с хвостиком. Не стал ждать первого троллейбуса и пешком отправился по улицу Суворова в Пурвциемс. Рефреном в голове звучал припев Любэ «А я дойду…». Был счастливее всех на свете – я приехал домой, где меня ждала будущая жена.
Октябрь, а солнце греет, как летом. Мы сидим в Узком на берегу пруда и пьем сидр. Прям «из горла», передавая бутылку по кругу (а приличные вроде люди!). Солнце сияет, нестерпимо бликует вода, горят золотом листья на липах и кленах, на земле лежит оранжевый шуршащий ковер. И пальто брошено в сторону, и зима так бесконечно далека… Мы болтаем, пьем сидр, привезенный аж из самой Франции, – и мне так хорошо! Я счастлива.
