С Аллой мы знаем друг друга уже много лет, очень много, не буду говорить сколько. Она и меня однажды поддержала морально. Тогда мне это очень было нужно: я по сути оказалась одна. И ждала толчка, чтобы понять, правильно ли я иду по жизни, то ли делаю.
Алла, надо отдать ей должное, действовала очень тактично и деликатно. Не прямо, а намеками. Она рассказывала мне о своей жизни и так потихонечку выталкивала меня из моего состояния. Выталкивала, чтобы я ничего не боялась. Я очень благодарна ей. Потом наши пути как-то разошлись, но когда меня спрашивают: «Кто для вас, Лариса, лучший представитель российской эстрады, кто настоящая звезда?» — я говорила, говорю и буду говорить: Пугачева. Она стала эпохой. И вот, мы знаем, бывает так: зрители любят певицу, а коллеги к ней относятся иначе. Или наоборот.
Тут же любовь и со стороны зрителей, и со стороны тех, кто работает на эстраде.
«Встречи-90». Через тернии
Мне казалось, Пугачева настолько яркая индивидуальность, что она, говоря языком критиков, самодостаточна. То есть может на сцене обходиться без антуража, без подпевок. Как она назвала одну из своих программ — «Пришла и говорю». Пришла одна, и никого ей больше не надо. И нам, зрителям, между прочим, тоже.
Думал — и в жизни у нее так же. Может обходиться без друзей, без повседневных забот и вообще без всего, что обременяет простых смертных.
На самом деле оказалось все, как в ее песне: «Так же, как все, я по земле хожу». И одна она никак не может.
Уже после окончания дирижерско-хорового отделения Музыкального училища имени Ипполитова-Иванова Алла ежегодно отмечала свой праздник — приход весны.
Извините, что называю Пугачеву просто Аллой. Не хочется постоянно твердить «Пугачева», «Пугачева», уподобляясь нянечкам из яслей, которые командуют двухлетками, будто у них нет имен:
— Иванов, ползи сюда! Зюзюкина, отдай сейчас же мишку Сологубову!
В первое воскресенье марта, в любую погоду Алла заваливалась в парк Сокольники, в кафе «Фиалка». С друзьями.
— Алка в «Фиалке», — шутили они.
Теперь «Фиалка» стала рестораном. Здесь все изменилось. В университетские годы я тоже бывал тут. Раньше все выглядело проще: столы без крахмальных скатертей и салфеток блестели от мокрых тряпок, которыми протирала их уборщица, одна на весь зал. Самообслуживание. И посетители в буфете набирали нехитрую снедь, предварительно захватив в зале стол и садовые стулья, которых расставляли столько, сколько хотели.
