Фокс на мгновение замер:
— Повтори-ка имя. И год.
— Пятидесятый или пятьдесят первый, — ответил я.
— Секунду.
Оставив вместо себя официанта, хозяин исчез в комнатке за стойкой. Вернулся с большой книгой под мышкой.
— Никогда не запоминаю лиц, — признался он, — зато помню долги.
Положив книгу на стойку, он принялся ее листать.
— Вот! — воскликнул он с торжеством в голосе и подтолкнул книгу ко мне. — Так и знал.
Он указал на имя: Лаурис Мэдсен.
Не скажу, что узнал подпись отца. Когда он исчез, я еще не умел читать, а он был не из тех, кто часто расписывается.
— Сколько он задолжал? — спросил я.
— Он должен мне за две кружки пива, — ответил Энтони Фокс.
Я вынул деньги и заплатил:
— Теперь мы квиты.
— Только не говори, что ты проехал полмира, чтобы заплатить за Мэдсена!
Я покачал головой:
— Он исчез. Я ищу его.
— Моряк или заключенный? — Во взгляде хозяина читался вопрос.
— Моряк.
— Тогда, наверное, утонул, как это у них заведено. Или дезертировал.
Фокс широко развел руками, что равно могло изображать и Тихий океан с десятью тысячами островов, и льды Южного полюса, на которые не ступала нога человека.
— Мир велик. Тебе не найти его.
— Я нашел его долги, — заметил я.
— Не всегда те, кто исчезает, хотят, чтобы их нашли. Моряк где его место? На палубе? Или рядом с женой и детишками? Бывает, он оказывается в замешательстве и тогда начинает жить так, словно нить его жизни можно сплетать и расплетать бесконечно. Он тонет десять раз и десять раз воскресает, и каждый раз в объятиях новой женщины. Дома о нем горюют, а он сидит у колыбели на другом континенте и смеется, пока новая семья тоже не надоест. Поверь мне. Я всякое повидал.
— А я и не знал, что за стойками баров в Хобарт-Тауне стоят мудрецы.
Фокс насмешливо посмотрел на меня:
— Ты его сын. Я прав?
— Ты вроде лиц не помнишь. Разве я похож на Лауриса Мэдсена?
— Понятия не имею. Я его не помню. Но замечаю, когда обижаются. Только сын способен так насупиться, когда отца обвиняют в обмане.
Я повернулся, чтобы уйти.
— Стой, — сказал Энтони Фокс, — я назову тебе одно имя.
— Имя?
Я остановился у входа в «Надежду и якорь».
— Да, имя. Джек Льюис. Запомни его.
— А кто это — Джек Льюис?
— Человек, с которым твой отец пил пиво.
— И ты помнишь этого человека, хотя прошло десять лет? Наверное, он тоже задолжал за пиво.
— Он задолжал мне намного больше. Найди его и напомни о долге.
Я вернулся к стойке. Недопитый джин еще ждал меня. Фокс не убрал стакан. Не сомневался, что заманит меня обратно.
