Такой вопрос кого угодно мог выбить из колеи, а особенно нас, которым Исагер не удосужился рассказать, что Земля движется вокруг Солнца. Но зато правильный ответ он навсегда вбил нам в голову. Ответ находился на последней странице учебника. Четыре мили и еще дробь, которую ни один из нас не смог бы выговорить, если б не плетка. Отвечать выпало мальчику по имени Свен. С тех пор к нему прилипла кличка Свен Секунда. А дробь он утянул с собой под воду. Куда ушел, когда ему было всего шестнадцать.
Исагер низко поклонился, как бы благодаря принца за похвалу, и Фредерик похлопал его по плечу. Свену Секунде велели стоять, заложив руки за спину, чтобы Фредерик не увидел его разбитых пальцев.
Вот и все, чему мы научились у Исагера: плетка и линейка в состоянии добиться того, на что не способен разум учителя. Даже с «Задачником» Крамера в руках Исагер мало что мог. Зато плетка — могла. Если мы и научились считать, то это только чтобы вести счет полученным ударам. И вот наши старшие братья стояли перед кронпринцем и, как замученные попугаи, отчаянно производили вычисления.
Впоследствии школу Марсталя назвали в честь этого величайшего события.
Она стала школой имени Фредерика, но с тем же успехом могла называться школой имени Исагера. Похлопав учителя по плечу, Фредерик отдал школу, а вместе с ней и наши тела в личную собственность учителя. Исагер кланялся двум будущим королям, два будущих короля похлопали его по плечу, и он превратился в лицо неприкосновенное.
Был создан школьный попечительский совет, состоявший из купца и двух шкиперов. Им наши родители могли жаловаться, если мы возвращались домой пострадавшими после встречи с плеткой Исагера. Но члены совета были простыми людьми, они немели от благоговения перед ученым мужем, которого хвалили не один даже, а целых два короля, и потому жалобы никогда не находили у них поддержки.
Кроме того, все помнили, как обстояли дела во времена старого Андресена. Тогда в школе было триста пятьдесят учеников и всего два класса, в каждом по сто семьдесят пять человек. Андресен не в состоянии был запомнить имена всех учеников, а потому каждый имел номер. Андресен дирижировал детьми с помощью свистка. В школе, которая одновременно служила учителю домом, они сидели буквально повсюду: на подоконниках, на кухне и даже в саду. Окна приходилось держать открытыми до самых холодов, но и в теплое время года все ученики из-за сквозняков страдали от простуд и бронхитов. А когда зимой окна закрывались, они задыхались от недостатка воздуха, и каждый день кто-нибудь терял сознание прямо на уроке.
