Даже Карл Маркс основывался на нем, проклиная спинхемлендскую систему в своем главном труде, «Капитале» (1867), 30 лет спустя. Он писал, что наниматели воспользовались помощью бедным для максимально возможного снижения оплаты труда и возложения ответственности на местное правительство. Подобно своему другу Фридриху Энгельсу Маркс видел в законах о бедноте пережиток феодального прошлого. Для освобождения пролетариата из оков бедности нужна была революция, а не базовый доход.
Критики Спинхемленда добились своего; и левые, и правые считали его ошибкой истории. Даже в XX в. такие видные мыслители, как Иеремия Бентам, Алексис де Токвиль, Джон Стюарт Милль, Фридрих Хайек и, главное, Карл Поланьи, осуждали эту систему[143]. Спинхемленд стал хрестоматийным примером правительственной программы, которая, несмотря на благие намерения, ведет в ад.
Сто пятьдесят лет спустя
Но это еще не вся история.
В 1960-1970-х гг. историки снова взглянули на отчет королевской комиссии о Спинхемленде и обнаружили, что большая часть текста в нем была написана еще до того, как были собраны какие бы то ни было данные. Из распространенных опросников лишь 10 % были заполнены. Более того, вопросы в них были наводящими, с заранее заданными вариантами ответов. Среди респондентов почти не было получателей помощи. Свидетельства, если их позволительно так называть, поступали по большей части от местной элиты, особенно духовенства, на чей взгляд бедняки лишь становились все подлее и ленивее.
Отчет королевской комиссии, в основном сфабрикованный, стал основой нового драконовского закона о бедняках. Говорят даже, что у секретаря комиссии Эдвина Чедвика «план сложился в голове» еще до начала исследования, но ему хватило хитрости сначала найти ему обоснование. Чедвику также посчастливилось иметь «восхитительную способность» добиваться от свидетелей тех слов, которые были ему нужны, совсем как «французский повар может сделать прекрасное рагу из пары ботинок», если верить его коллегам по комиссии[144].
Авторы отчета почти вовсе не озаботились анализом данных, хотя и воспользовались «сложной структурой приложений для придания веса своим “открытиям”», отмечают два современных исследователя[145]. Их подход кардинально отличался от того, который применялся в ходе экспериментов в США и Канаде в 1960 — х и 1970-х гг. (см. главу 2). Эти эксперименты были дотошными и новаторскими, но почти не оказали влияния, в то время как отчет королевской комиссии являлся подделкой, но умудрился изменить курс президента Никсона полтора века спустя.
