— Я еще не закончила там, но, возможно, обнаружила нечто важное. Позволь мне сменить одежду и разобрать свои вещи, и я встречусь с тобой и остальными в южном зале Совета через час.
Сирша кивнула и, не вдаваясь в подробности, вышла через дверь. Уходя, она махнула рукой и сказала:
— Ты–знаешь–кто снова отправился один, но вскоре должен вернуться. Постарайся не волноваться.
Опять этот Бомбакс. Афенглу рассмеялась и закрыла за ней дверь.
Уже было слишком поздно, чтобы успокаивать свое сердце.
* * *
Вымывшись и одевшись в чистые одежды, Афенглу, не торопясь, направилась по коридорам крепости в сторону южного зала Совета, впитывая запахи, вкусы и звуки, которых была лишена в течение года, что отсутствовала здесь. Для нее это стало ритуалом, таким вот воссоединением с этим местом, которое она называла домом. То, что она могла чувствовать такое удовольствие от строения, созданного из камня и железа, удивило бы эльфов Арборлона. Но она видела гораздо больше, чем просто холодную поверхность материалов. Крепость была живым существом, сущностью, которую можно было ощущать и время от времени слышать. Она была защитой для своих детей и невероятно опасной для тех, кто им угрожал. В колодце, на самом дне, в сердце этой цитадели, находилась магия, которая все охраняла, и ее нельзя было удалить или уничтожить. Время от времени, когда орден друидов исчезал, погибал или просто долгое время находился вдали, магия крепости пробуждалась, чтобы сторожить это место до тех пор, пока не вернутся те, кому оно принадлежало.
Иногда, когда Афен оставалась одна, проходя по пещерным залам и комнатам, обитым гобеленами и наполненным тенями, она ощущала, как магия составляет ей компанию, ее молчаливая, неприхотливая сущность желала лишь находиться рядом с ней. Магия почти ничего не требовала, и она была рада дать ей то, что та просила.
Примечательно, что больше никто, казалось, не разделял ее ощущения. В самые первые дни после своего прибытия она упомянула о невидимом присутствии магии остальным. И хотя они кивали и одобрительно улыбались, она могла сказать, что они понятия не имеют, о чем она говорит, что ее ощущения совершенно чужды им.
— Можно мне пройтись с тобой, Афенглу? — спросил Гарронек, появляясь рядом с ней из ниоткуда.
Она молча кивнула, поскольку ее сердце чуть не подпрыгнуло до самой глотки. Как такое громадное и тяжелое существо может появляться без звука? Когда ему хотелось, он мог вести себя как призрак, такой же бесшумный, как духи мертвых.
