— У нас в батальоне сидит представитель Смерша, такая, между нами, скотина, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Везде сует свой нос, всех подозревает в предательстве, даже боевых офицеров, обзавелся стукачами и все чего-то вынюхивает. Мы его молча презираем, а когда он появляется среди нас, поворачиваемся к нему задом, но с него, как с гуся вода. Все это нервирует личный состав батальона, люди смотрят друг на друга с подозрением, а нам завтра в бой, и я не знаю, как все это скажется на моральном климате и боевой готовности. При этом командование батальона смотрит на эти выкрутасы смершевца сквозь пальцы, ведет себя безответственно, не думая о последствиях…
— Вот вам типичный пример, когда человек обвиняет командование в безответственности, а сам никакой ответственности не чувствует. К тому же выдает противнику военные тайны, — назидательно произнес старший лейтенант Дранин, перебивая чтение лейтенанта Мозгового. — Там, небось, и место дислокации указано, и еще что-нибудь…
— Указано на конверте: Сталино.
— Значит, часть только еще формируется, — со знанием дела прокомментировал Дранин. — А письмо, скорее всего, послано через гражданскую почту. Можно себе представить, какой вывод сделает вражеский агент, прочитав это письмо, если оно к нему попадет. — И спросил: — Посмотри, Мозг: на этого писателя ничего нет в нашей картотеке?
— Я смотрел, — ответил лейтенант с явным разочарованием. — Ничего нету.
— Тогда отправь письмо по месту формирования части. Пусть тамошнее управление Смерша разбирается, кому писал этот взводный и зачем.
— Я тоже так подумал, — произнес Мозговой и победно глянул поверх очков на Киму Гринберг. — А писал он лейтенанту Солоницыну А.К., который служит… который служит… в артиллерийском полку командиром чего-то там… не поймешь чего, — закончил лейтенант Мозговой.
— Как вы сказали? — встрепенулась Гринберг.
— Что именно?
— Кому пишет.
— А-а, лейтенанту Солоницыну А.К.
— Так и у меня тоже Солоницын А.К.! — воскликнула она с изумлением. — Так этот Солоницын, оказывается, возглавляет целую шайку! Ну и ти-ип… Давайте сюда ваше письмо, я подошью его к другим письмам.
— Такие типы еще, к сожалению, встречаются. И даже в НКВД, — глубокомысленно заметил лейтенант Шутман, с университетским значком и медалью «За боевые заслуги». — Вспомните, сколько предателей было выявлено в тридцать седьмом среди военных. Сам Тухачевский…
— Ну-с, поговорили и будя, — нахмурил брови старший лейтенант Дранин. — Работайте, нечего трепаться.
