Мы собрались в одной из загородок.
- Нас семь человек да плюс ручной пулемет - это целая часть, - сказал Ефим Павлов. - Большие дела можно делать.
Я лежал на боку. В оттопыренном кармане моей фуфайки Иван Дементьев заметил портсигар. Достав ею, сказал:
- Перекурим, ребята.
- И то дело, - поддержал его Гребенюк.
Спичек ни у кого не оказалось, и все мы поглядели на горевшие ящики и косяки дверей.
- Мои папиросы, моя и прикурка, - сказал я и пополз к двери. Благополучно форсировал расстояние в шесть - семь метров, отломил от ящика кусочек, прикурил, несколько раз сладко затянулся и направился обратно. На полпути почувствовал, будто что-то кольнуло меня в ягодицу. За огонек меня от души поблагодарили ребята.
- Что-то, братцы, у меня мокро вот тут, - показал я рукой.
- А ну, показывай, - поинтересовался Гребенюк.
Оказалось, пуля зацепила ягодицы.
- Ишь, шальная, куда залетела, - качал головой Павлов, помогая Хакимову и Дементьеву накладывать бинты.
Рана моя еще не была забинтована, папиросы не докурены, а близ нашей «крепости» стали падать мины. Одна ухнула в сарае. Дементьева и Павлова засыпало землей и щебнем. Их откопали Бочкович и Хакимов. Оба контужены, но заявили, что боеспособность они не потеряли. Ранило Куприянова. Алексей потерял сознание и с полчаса не приходил в себя.
Все мы покалечены, но о ранах никто не думал.
Враг рвался к «крепости», стрелял из пушек, шестиствольных минометов. Наступала пехота. Ее косил из своего пулемета Гребенюк. К нему подполз «воскресший» Куприянов.
- Буду тебе помогать, Никита, -еле слышно сказал он.
Миша Хакимов бил из противотанкового ружья по орудийным расчетам. Мы из автоматов и винтовок стреляли по солдатам, выбирая самые верные цели.
Ранило Хакимова.
- Ничего, Коля, я еще могу драться, - сказал он. - Иди на свое место.
Как видно, враг решил покончить с нашим десантом, обрушив на нас огонь огромной силы. С воплями «хайль, Гитлер!» фашисты шли в атаку. Нам удалось задержать их в одном направлении. Теперь объектом атаки была противоположная сторона сарая. И не успели мы перебраться туда, как в пролом ворвались пять солдат. Ефим Павлов уложил их двумя гранатами.
Минут пятнадцать было тихо. Послышался лязг гусениц. Четыре танка шли на контору. За танками двигалась пехота.
- Танки пропустить, - приказал Бочкович. - Бить по солдатам.
Стальные громады почти вплотную приблизились к конторе и открыли огонь термитными снарядами. Здание загорелось. Из дверей выскочил матрос Степан Голенов и метнул связку гранат под гусеницы. Машина завертелась на месте. Танкисты выскочили из люка, но спастись им не удалось: меткие пули уложили их.
