Могли бы освободить какой-нибудь неиспользуемый чердак для новой прислуги, оставив умирающую женщину в ее доме – единственном приюте на всем свете, подумал Шазим, но промолчал. Что толку произносить гневные речи, они лишь расстроят девушку.
– Слышал, что Анконнеры потеряли свое состояние, – сменил он тему.
Айла неопределенно пожала плечами и сказала:
– Мне как-то некогда было следить за перипетиями их судьбы.
Шазим не поверил в это, и к тому же в голосе девушки прозвучала такая боль, словно рассказанная история произошла буквально на днях. Он не мог понять, как можно было так бессердечно обойтись с больной женщиной. Эта Анконнер, должно быть, гордится своим благородным происхождением, но поистине она не имеет никакого права называться леди.
– Вы, я знаю, выросли в интернате для королевских детей, – напомнила Айла, отвлекая его от грустных мыслей. – Наверное, было нелегко вдалеке от родителей.
– У меня были братья и сестры, – отозвался Шазим. – А старший брат заменил мне отца.
– А сейчас? – осторожно спросила Айла, понимая, что вступает на опасную территорию.
Шазим не ответил и поспешил сменить тему. Посмотрев на толпу людей и празднично украшенные палатки, он произнес:
– Для меня всегда было радостью общаться с народом.
– Вы часто чувствуете себя одиноким, Шазим?
Мужчина рассмеялся и покачал головой.
– Приходится оставаться наедине с собой, чтобы разбираться с расписанием работы, отчетами, чертежами архитекторов, – признался он.
– Ну, кому-то нужно это делать.
– Не пытаетесь ли вы меня оправдать, мисс Синклэр? – прошептал шейх на ухо своей спутнице и почувствовал, как она задрожала. Это ему понравилось. Никогда ни с кем его не связывало такое чувство близости, и он был благодарен Айле за ее интерес и откровенный намек на то, что он слишком много времени уделяет работе, рискуя потерять себя.
– Шазим? – произнесла вдруг девушка, чувствуя, что собеседник задумался.
– Расскажите мне что-нибудь еще о себе, – попросил шейх, желая не концентрировать внимание на своей судьбе.
Что она могла рассказать ему, подумала с грустью Айла, закрыв глаза. Ей не хотелось вспоминать унижения, запрет на вход в замок, где работала мама и откуда ее гоняли, точно бродяжку. Даже через заднюю дверь вход был закрыт. И уж совершенно точно не хотелось возвращаться в тот момент, когда она потеряла доверие к мужчинам.
– Благодаря маме у меня было прекрасное детство, – сумела лишь ответить Айла, заставляя себя не думать о неприятных фактах. – Мы со всем справились.
