Ага, значит, ему неизвестны самые пикантные подробности, подумала с облегчением Айла. Не желая начинать повествование о своем детстве, она молчала, пока лошадь шла под откос.
– У всех есть что рассказать помимо фактов из досье, – настойчиво произнес шейх, едва они ступили на ровную землю. – Мне бы хотелось услышать вашу историю.
– Стоит заметить, что о вас я ничего не знаю, – запротестовала Айла, но тут же поняла, что переступила черту, почувствовав, как напрягся мужчина.
Кто она такая, чтобы задавать ему вопросы? А вот он, ее непосредственный начальник, имеет полное право знать больше о жизни своей сотрудницы.
– Я была единственным ребенком в семье, серьезным и усидчивым, – начала она. – Уверена, что вы удивитесь, услышав это, – пошутила Айла, – но я много читала.
– Так вот откуда у вас такое богатое воображение? – спросил Шазим.
Девушка улыбнулась:
– Да, не стану отрицать, фантазия у меня богатая до сих пор. Я читала, что многие дети, родившиеся в семье единственными, получаются мечтателями, чтобы компенсировать себе все те приключения, которые могли бы быть, родись в семье другие дети.
Шазим перебил ее:
– Вы никогда не упоминали отца. Почему?
Айла ощутила дрожь.
– Я его едва помню, – сказала она, почти не солгав. Ей удалось стереть из памяти жестокость отца, избивающего мать, и ее крики. – Он ушел, когда я была совсем маленькой. Больше у моей мамы не было мужчин.
Она не стала добавлять, что отца позже арестовали за несколько попыток изнасилования. Шазим же задал следующий вопрос:
– Когда вы учились в университете, ваша мама заболела?
– Она заболела задолго до этого, но когда я стала студенткой, ее состояние ухудшилось, и я оставила учебу.
– Но вы же потом вернулись.
– Да, я лишь прервала обучение.
– Университет много для вас значил, – вновь утвердительно произнес Шазим.
– Но ничто не могло быть для меня важнее мамы.
На миг взгляд мужчины потеплел – в нем читалось сочувствие. Кто-то говорил, что болезнь и преждевременная смерть женщины стала результатом жестокого обращения со стороны мужа. Айла бесконечно сожалела, что не могла облегчить участь мамы.
Подождав, Шазим мягко произнес:
– Прошу прощения, если расстроил вас.
Девушка с вызовом произнесла:
– Почему вы спрашиваете об этом?
– Мне небезразлична судьба всех членов моей команды. А что, вам это кажется странным?
– Нет, – призналась Айла, понимая, что неумение обуздать эмоции скорее ее вина, нежели собеседника. – Моя мама болела почти все время, пока я была маленькой. Когда я подросла, ее болезнь прогрессировала.
