— Вам чего?, — поинтересовался Вагрин, уже понимая, зачем пришли люди.
— Иваныч, ты уходишь?, — спросил Укладников.
— Как видите.
— Нас в компанию примешь?
— А сами?
— Можем и сами, но ты, по всему видать, человек бывалый. С тобой надёжней.
— Мы на Коробейниково пойдём и дальше на север. А вам ведь в другую сторону.
— Плевать. Главное — добраться до города, где ещё есть власть. Там разберёмся.
— Ладно. Присоединяйтесь. Только учтите — никого ждать не стану. Как мы идём, так и вы.
— Замётано. Через пять минут будем готовы.
Укладников, Шериф и Ефимов ушли. Но осталась Светлана, которая спросила:
— А мы?
— Что вы?, — нахмурился Вагрин. — С тобой дети. Ты за нами не успеешь. Сколько им?
— По десять лет.
— Малые совсем. Иди по дороге, подальше от Устюга. Там к кому-нибудь прибьёшься.
Девушка опустила голову, и Андрей Иванович заметил, как напрягся племянник. Прижав его голову к своей, шёпотом спросил:
— Понравилась?
Племянник замялся, и старший Вагрин встряхнул его:
— Я вопрос задал.
Иван высвободился из захвата и ответил:
— Да.
— Серьёзно?
— Не знаю.
— Если возьмём её с собой, поможешь с детьми?
— Помогу.
— Добро. Слова не мальчика, но мужа. Только учти, доведём до ближайшего спокойного места, а дальше сами. Или возьмёшь ответственность на себя. Усёк?
— Договорились.
Тем временем Светлана и плачущие девчонки, которые устали и хотели есть, побрели к своей машине, но Андрей Иванович остановил их:
— Погодите!
Они обернулись, и Вагрин сказал:
— Вы с нами. Только быстрее сумки собирайте.
Группа, в которой собралось двадцать шесть человек была готова через час, и Андрей Иванович повёл бродяг к реке, название которой никто из беженцев не знал. Шли по следам процессии отца Никифора и других людей. Вскоре вышли к дамбе, по ней перебрались на другой берег, и произошло это как нельзя кстати, потому что военные из города не стали ждать рассвета.
Над рекой прошёл беспилотник, который повернул к трассе. А затем послышался знакомый многим военным противный визг. Это были мины, обрушившиеся на придорожный лагерь. Сначала раздались далёкие выстрелы. Бум! Бум! Бум! Потом вой, падение и взрывы. Бах! Бах! Бах! На правом берегу реки возникло зарево пожаров, горели автомобили. С беженцами никто не церемонился, проблема решалась кардинально.
— Сто двадцать миллиметров…, — сказал Укладников. — Что творят, подонки! Ещё двух недель не прошло, как о чуме объявили, а они уже свой народ убивают.
— Точно, — согласился Вагрин и поторопил людей: — Живее! Не отставать!
