И так несколько раз. Скоро мне это надоело и я послал звонившего на его далекую прародину.
Далеко за полночь, проводив всех, я бухнулся спать.
С утра встал сам, долго не мог понять, где нахожусь, истошно орал:
— Скамейкин, падла, хде кофе-е, грей душ!
Наконец я понял, что мой матрос Скамейкин остался в Грозном и душ не надо греть на солярке, а просто надо открыть кран. Кое-как поднявшись и одевшись, я поплелся на кухню. И тут в мозги ворвалась трель дверного звонка…
«Кого это прет?» — подумал я и открыл дверь.
На лестничной площадке топтались два интеллигентных милиционера и какой-то капитан с инженерными петлицами на новеньком камуфляже.
— Здрасте, — бодро произнес он.
— Здорово, — буркнул я. — Че хотел? Че не хотел?
Капитан хмыкнул, видно внешний вид мой доставил истинное наслаждение. Действительно: стоит полупьяное тело в трениках, майке, со свежим шрамом на морде и дерзит. Сдержав бившее его изнутри негодование, капитан весьма вежливо попросил меня проехаться с ними. Я подумал, что каким-то образом нашим городским властям стало известно, что доблестный герой чеченской войны приехал в родной город и хотят меня пригласит на какой-нибудь фуршет.
Капитан сказал, что, в принципе, они на машине, и я, накинув спортивную куртку и поменяв тапки на кроссовки, спустился с ними к подъезду. Дальше все напоминало дурной сон.
Возле подъезда стоял «воронок», и пока я стоял открыв рот, менты быстренько впихнули меня в обезьянник и захлопнули дверцу.
— Э-э-э-э-э, ур-роды, вы чё творите! — заорал я.
— Молчи, придурок, отбегался, — сказал саперный капитан, менты поддержали его ржанием.
Дальше все напоминало театр абсурда. Меня привезли в военкомат и засунули в актовый зал к куче полупьяных призывников, на дверях стоял какой-то мабутей и гордо гноил призывников.
Кому-то орать, что я старший лейтенант, представитель разведки ТОФА и тока что прибыл со штурма Грозного — было абсолютно бессмысленно.
Потом пришел тот самый капитан, который оказался начальником отдела призыва. Он начал читать списки команд и выслушивать все пожелания абсолютно не желавших служить призывников.
Я в прострации сидел на табуретке и молчал.
Тут зашел военком и капитан скомандовал: «Смирно!»
Надо ли говорить, что я по привычке вскочил и вытянул руки по швам. Остальные призывники, глядя на меня, лениво начали подыматься.
Военком сказал пару напутственных речей, потом представил мабутейного сержанта, который попытался рассказать, как клево служить в пехоте…
