— Взять ее, — повелительно прорычал царь, указав на зарвавшуюся незнакомку.
Дворцовая охрана, сорвавшись с места, ринулась к ней со всех ног, и Амирэль отчаянно зажмурилась, не в силах смотреть на то, что произойдет дальше.
— Все назад, — громогласный приказ перекрыл своей мощной амплитудой все посторонние звуки, и вокруг внезапно стало абсолютно тихо, так, словно все провалились куда-то в Раннагарр.
Открыв глаза, Амирэль невольно вздрогнула. Может быть, она просто привыкла к тому, как выглядит в обороте отец, и поэтому не считала его гидру чем-то ужасным, а вот темная армия монстров, вылезшая из тела маршала Аххада внушала ей гипнотический страх, а еще больше пугал возвышающийся за ними сам зеленоглазый нелюдь, раздавшийся в спине и плечах и теперь выглядевший ничуть не краше лежащего на полу орка.
— Не советую приближаться к моей жене, — очень спокойно он предупредил дворцовый конвой, и было в этом его спокойствии что-то такое пугающее, от чего разом захотелось стать лестницей, колонной, или на крайний случай одной из скульптур Арум-Рисира.
Вымораживающий тон герцога возымел действие. Испуганно отступив назад, стража сейчас с еще большим потрясением смотрела на жену любимчика царя — Кассэля дель Орэна, так и не соизволившую отпустить орка и подняться с пола.
— Дорогая, я же просил тебя хотя бы несколько минут ничего руками не трогать, — голос маршала мгновенно смягчился и стал как у родителя, ласково журящего нашкодившего ребенка. — Брось его. Сейчас же, — строго нахмурился он, но Ами показалось, что в зеленых глазах нелюдя промелькнуло отнюдь не недовольство, а какая-то шальная искра озорства.
Резким ударом орочьей головы об пол жена маршала отключила Нарварга, а потом, победно поднявшись над ним, демонстративно отряхнула ладони.
— Бросила, — женщина чарующе улыбнулась, обведя довольным взглядом всех вокруг, и аура ее стала переливаться, словно радуга.
Амирэль следовало бы догадаться сразу, кто эта воинственная блондинка. О гордом и своевольном маршале Аххада по Азаандару ходили легенды. Именно его Магрид Великий любил как родного и считал своим сыном. Только герцогу Оттону позволялось сидеть в присутствии царя, перечить царю и повышать на царя голос. Неудивительно, что и жену он нашел себе под стать. Эти двое были так похожи по духу и тому мощному магнетизму, который они оба излучали, что Ами даже стало немного завидно. Ей уже не суждено встретить кого-то, кто был бы таким точным и ярким ее дополнением — ее любимой половинкой и ее судьбой.
