Поэтому, согласовав с Ферзеном порядок действий, в ночь с 19 на 20 мая и дав время «Изумруду» для выхода к проливу Лаперуза, радиостанция «Урала» начала передачу зашифрованных телеграмм, предназначенных для Небогатова. Семёнов не исключал, что радио работает «в пустоту», но главным было – вытянуть на себя японские крейсера, облегчить прорыв самому быстроходному крейсеру русского флота…
На «Урале» проходил военный совет – как помочь крейсеру «Изумруд» добраться до Владивостока, как прорвать блокаду Лаперузова пролива. Семёнов, памятуя о нездоровых отношениях прежнего командира крейсера с офицерами, и конфликтах, «гремевших» на всю 2 ТОЭ, старался вовлечь мичманов и прапорщиков в планирование боевой деятельности корабля. Кавторанг не стеснялся «напроситься» на обед в кают-кампанию, где и рассказывал о задачах эскадры, «Урала», советовался, как лучше выполнить поручения командования, дабы не уронить честь флага…
Менее недели понадобилось Владимиру Ивановичу, чтобы «растормошить» офицеров крейсера и теперь он «пожинал плоды», выслушивая предложения одно другого хлеще.
Судя по заверениям радиста, передачи вели пять или шесть японских кораблей, а ведь, сколько то ещё и хранили «гордое молчание». Одно было ясно – враг серьёзно отнёсся к перекрытию пролива и точно знает, что русская эскадра выбрала обходной путь.
Офицерской молодёжи хотелось заявить о себе и громко и ярко: предваряя прорыв «Изумруда», включить на «Урале» прожектора, дать полный ход в 19 узлов, выписать петлю, с заходом в залив Анива. При этом так «раскочегарить», котлы, чтобы «Урал» «искрил» на десятки миль…
Одновременно в «ночных артиллерийских учениях» должны быть задействованы все орудия крейсера, а радист – забивать эфир, мешая осуществляющим блокаду пролива крейсерам и миноносцам поддерживать связь между собой. После такой часовой «вакханалии» следовало потушить огни и уходить в северном направлении…
Педагогических соображений ради Семёнов инициативы одобрил, похвалил за фантазии и «находки», но предложил не рисковать, тем более не идти вместе с «Изумрудом», ибо громадина «Урала» не приспособлена уворачиваться от юрких миноносцев, а мизерное артиллерийское вооружение не даёт возможности отбиться в случае минных атак. Да и пользы с «этой стороны» проливов от скоростного и автономного вспомогательного крейсера с мощнейшей радиостанцией несоизмеримо больше, чем во Владивостоке.
Для демонстрации же и «обозначения и отвлечения» командир предложил сжечь две японских рыбацких лодки, предусмотрительно загруженных на крейсер, несмотря на недовольство Клапье де Колонга, которому очень хотелось напугать японцев «летучими голландцами 20 века» без команд, в большом количестве появляющихся в их территориальных водах. Но оспаривать решение командира «Урала», фаворита двух адмиралов – и Рожественского и Небогатова, Константин Константинович не стал…
