– Николай Иванович, вы бы присели, хотите чаю? – Бухвостов постарался отвлечь адмирала, как-то разрядить обстановку. Каперангу почему то подумалось, что вот сейчас, перенервничавший Небогатов свалится прямо на мостике, как Рожественский и тогда – ВСЁ. Бухвостов помотал головой, стараясь отогнать страшную картину лежащего адмирала, над которым хлопочет доктор. Командующий меж тем молча «нарезал круги» на мостике, таким нервным командир «Александра» своего адмирала ещё не видел.
– Может быть коньяку, Николай Иванович? – Бухвостов где-то слышал, что коньяк помогает кровообращению.
– Что? А, коньяку, – не откажусь.
– Вот и славно, – захлопотал каперанг, «отсемафорив» условным жестом вестовому, – давайте для успокоения нервов, исключительно в медицинских целях.
– Это вы верно заметили, Николай Михайлович, – Небогатов поднял рюмку на уровень глаз, – нервы сдали. Совсем как у гимназиста перед экзаменом.
– Ну что вы…
– Да нет, всё так, именно как у гимназиста перед экзаменом, – Небогатов залпом выпил, закусил ветчиной, – когда гимназёр билет уже взял, садится и готовится отвечать, он не так нервничает, как перед захождением в экзаменационный зал. А у меня сейчас именно такой случай – «счастливый» билет выпадет, или наоборот. Неясно, что предпримет адмирал Того, сдвинет ли Камимуру на север, оставит ли при себе. Если он знает о том, что бородинцы идут через Цусиму, тогда вся маскировка насмарку и нас ждёт страшная атака (и не одна) миноносцев перед боем с главными силами Соединённого флота.
– Не знаю как вам, Николай Михайлович, – Небогатов, несмотря на поспешное движение Бухвостова, взял бутылку и разлил коньяк по рюмкам «до краёв», – а мне этот день 14 мая 1905 года на всю недолгую оставшуюся жизнь запомнится своей изматывающей неопределённостью. Завтра страшный бой, вероятна моя гибель, но завтра мне будет куда как легче. А сейчас – всё так неясно, в любой момент весы могут качнуться в ту или иную сторону, бабочка присядет на одну из чаш весов и перевесит. Гимназисту что – ему переэкзаменовка грозит, ну или второй год за той же партой штаны просиживать. А цена моей ошибки – гибель российского океанского флота. Только-только вышли в мировой океан и бац, – снова запереться в Балтике и Чёрном море? Может быть и правда, надо было мне, встав во главе эскадры снестись с Петербургом, затребовать командующего. А в это время и мир бы наступил? Пусть позор на мою голову. Пусть отставка и презрение, но флот – цел!
