Я провела пальцем по водным путям и посмотрела на Дейну.
— Сколько кораблей?
— Три.
— Всего три? Точно?
— Абсолютно.
Валиен взглянул на меня.
— Думаешь, они не хотят нападать?
Я поджала губы. Воспоминания о вторжении вспыхивали в голове — дым, крики, беспомощность. Но выделялась деталь.
— Четыре года назад они приплыли на двенадцати кораблях. Так они перекрыли каналы.
— Не недооценивай его, — сказала Мэй. — Помни, Алькоро — народ инженеров и стратегов. Селено вряд ли поступил так же, как в тот раз.
— Знаю. И он знает, что вы следите за водными путями для нас.
— Что он задумал? — спросил Валиен.
— Этого я не знаю, и в этом его преимущество. Но мы знаем, что он приближается, и река перекрыта. Это наше преимущество.
Прошел миг тишины, только стучали пальцы Валиена. Он заговорил снова:
— Он же не надеется на переговоры?
Я нахмурилась. Мэй подняла со стола уродливого керамического оленя с выпученным глазами и крутила в руках.
— Нет, — сказала я. — Что он может мне сказать?
— Может, попытается извиниться, — сказал Арлен.
— Он верит, что исполняет высший план, — резко сказала я. — Он не будет извиняться за это. Нет. Даже если он решит извиниться, я этого не приму. В прошлый раз я его недооценила, и он убил шестьдесят четыре человека моей страны. Это не повторится.
— Южные склоны не подходят, — сказал Валиен, убирая верхнюю карту и открывая ту, что была под ней. — Мы не сможем быстро оттуда спустить силу. Мы поведем отряд по Частоколу с собой. Можно расставить вооруженную стражу на берегу, а лесную — на западных склонах.
— Стоит отправить лучников на юг, — сказала Мэй, крутя оленя за рог. — Если что-то пойдет не так, солдаты Селено хотя бы не смогут сбежать.
— Да, — решительно сказала я. — Не хочу, чтобы хоть один алькоранец вернулся к королю.
— Хорошо, — сказал Валиен. — Элламэй, прикажи будить стражу. А мне нужно встретиться с нашими советниками.
— Нужно уходить как можно скорее, — сказала я. — Нужно добраться до Кольма до ночи.
— Да, определенно. Дашь мне время до семи?
Я сжала губы. Каждая секунда казалась потраченной зря, но без армии Сильвервуда ничего не получится.
— Семь подойдет.
Стук и треск. Мы посмотрели на Мэй, уронившую керамического оленя на деревянный пол. Его рога и нога отломились.
— Прости, — сказала она.
Валиен посмотрел на статуэтку.
— Ничего.
— Он был страшным.
— Да. Это было моего отца.
— Тогда мне не жаль.
— Элламэй… — его лицо было уставшим в свете лампы. — Я все исправлю.
— Оленя?
