Дополняли его чулки в красно-белую полосочку, что сверху заканчивались кокетливыми бантиками.
А в руке у меня было оружие — пистолет из сливочной помадки. И с тем самым сексуальным костюмом, который мне когда-то продемонстрировали в ателье, он сочетался идеально.
Это подтверждало и выражение лица Ивана, что не мог отвести от меня взгляда.
— Нравится подарок? — кокетливо спросила я.
— Я… Я…
— Значит, нравится, — подытожила я, направляясь к нему и медленно покачивая бедрами. — Но имей в виду, я девушка строгих правил и на меньше чем брак не согласна.
— Я готов, — пробормотал мужчина, продолжая поедать меня взглядом.
Опустив взор ниже, я вынуждена была признать, что он прав.
— И затягивать с регистрацией отношений не намерена.
— Вот и правильно, — сказал Морозов и, как только я оказалась рядом, схватил меня в охапку. — Значит, моя Снегурочка?
— Твоя, — улыбнулась я.
Меня нежно поцеловали и прижались лбом к моему лбу.
— Ловлю на слове и хочу побыстрее получить документ, удостоверяющий мое обладание. Завтра и поженимся.
— Но завтра только второе, все закрыто.
— Ты что, забыла? Я же лучший Дед Мороз нового тысячелетия, для меня нет ничего невозможного.
— А если я хочу отсрочку? — облизала я губы.
— Догоним, заставим, — усмехнулся Морозов.
И по щелчку его пальцев одежда начала слетать с наших тел. Пискнув, я бросилась в сторону спальни, слыша довольный смех… жениха?
***
Мы лежали в полумраке комнаты, и Морозов поглаживал мое обнаженное плечо, крепко прижимая к себе.
— Вадим рассказал тебе о моем заветном желании? — тихо спросил мой Дед Мороз.
— Угу.
— Но почему ты согласилась?
— Он сказал, что если я исполню твое заветное желание, то ты сможешь исполнить мое.
Морозов словно заледенел и ровно спросил:
— И чего же ты хочешь больше всего на свете?
— Детей от тебя.
А уже через секунду меня жарко поцеловали.
Оторвавшись от Вани, я не смогла не спросить:
— Почему?
— Почему ты мое желание?
— Да.
— Потому что я влюбился в девушку, над которой подшутил три года назад, желая привлечь ее внимание. А она меня ненавидела, и единственная отдушина, которая поддерживала все это время, — это подтрунивание над тобой и твоя страстная реакция. Я так надеялся, что это в тебе чувства говорят, но ты держала меня на расстоянии.
— Видел бы ты себя. Хитрющий, насмешник, что изводил меня. Ты прекрасно маскировался. Впрочем, Ирина мне говорила, что твое сердце занято.
— Но не представляла кем. Я жил от стычки до стычки с тобой. Меня необыкновенно радовали они, ведь в них проглядывали хоть какие-то чувства с твоей стороны. Но ты раз за разом отказывалась идти со мной на свидание.
