Глава X. Тациан в роли еретика. - Евкратиты
Глава XI. Великие епископы Греции и Азии. - Мелитон
Глава XII. Вопрос о Пасхе
Глава XIII. Последнее усиление хилиазма и дара пророчества. Монтанисты
Глава XIV. Сопротивление правоверной церкви
Глава XV. Полное торжество иерархии. - Последствия монтанизма
Глава XVI. Марк Аврелий у квадов. - Книга Дум
Глава XVII. Legio fulminata. - Апологии Аполлинария, Мильтиада, Мелитона
Глава XVIII. Гностика и монтанисты в Лионе
Глава XIX. Лионские мученики
Глава XX. Восстановление лионской церкви. - Ириней
Глава XXI. Цельс и Лукиан
Глава XXII. Новые апологии. - Атенагор, Феофил Антиохийский, Минуций Феликс
Глава XXIII. Успехи организации
Глава XXIV. Школы александрийская, эдесская
Глава XXV. Статистика н географическая распространенность христианства
Глава XXVI. Внутреннее мученичество Марка Аврелия. - Его приготовление к смерти
Глава XXVII. Смерть Марка Аврелия. - Конец античного миpa.
Глава XXVIII. Христианство в конце II века. - Догма
Глава XXIX. Культ и дисциплина
Глава XXX. Нравы христиан
Глава XXXI. Причины победы христианства
Глава XXXII. Социальный и политически переворот, вызванный христианством
Глава ХХХIII. Христианская империя
Глава XXXIV. Позднейшие превращения
Глава 1. Воцарение Марка Аврелия
Антонин умер 7 марта 161 года в своем Лориумском дворце, со всем спокойствием высшей мудрости. Почувствовав приближение смерти, он привел в порядок семейные дела как простой частный человек, и приказал перенести в комнату своего приемного сына золотую статую Фортуны, которая всегда должна была находиться в покоях императора. Дежурному трибуну он дал пароль Equanimatas; потом, повернувшись, он как бы заснул. Все государственные сословия соперничали в отдании почестей его памяти. В честь его были установлены богослужения, игры, духовные общины. Его благочестие, милосердие, святость стали предметом единодушных восхвалений. Было отмечено, что во все продолжение своего царствования он не пролил ни одной капли римской крови и ни одной капли крови иноземной! Его сравнивали с Нумой по благочестию, по строгому соблюдению обрядов, а также по благоденствию и безопасности, которые он умел давать империи.
Во славе наилучшего из государей Антонин не имел бы соперника, если бы не назначил своим преемником человека равного ему по доброте и скромности, но сверх того одаренного блеском, талантом, прелестью, которые дают образу жизнь в памяти человечества. Простой, приветливый, одушевленный кроткой веселостью, Антонин был философом, не упоминая об этом, почти этого не сознавая. Марк Аврелий, при изумительнейшей естественности и чистосердечии, был философом рассудочным. В некоторых отношениях Антонин стоял выше. Его доброта не вовлекала его в ошибки; его не мучил внутренний недуг, неустанно точивший сердце приемного сына. Этот странный недуг, это тревожное изучение самого себя, этот дух болезненной добросовестности, это лихорадочное стремление к совершенству обличают натуру мене сильную, чем тонкую. Наиболее прекрасный мысли не излагаются письменно; но прибавим, что мы бы не знали Антонина, если бы Марк Аврелий нам не передал чудного портрета своего приемного отца, в котором, по чувству смирения, он постарался изобразить человека еще лучшего, нежели он сам. Антонина можно уподобить Христу, который бы не имел Евангелия; Марк Аврелий как бы Христос, который сам написал свое.
