— О, боги, это же картина с «тремя большими розовыми женщинами и одним… — начал Лобзанг, но его протащили мимо.
— Будь внимательней, ладно? Где-то здесь должна быть дверь! Тут целое море Ревизоров.
— Но это же просто старая картинная галерея! Им здесь нечего делать, ведь так?
Скользнув по мраморным плитам, они остановились. Широкая лестница вела на второй этаж.
— Там мы окажемся в ловушке, — сказал Лобзанг.
— Там есть балконы, — сказала Сьюзен. — Пошли!
Она втащила его по лестнице сквозь арку. И остановилась.
Галерея была разделена на несколько ярусов. Посетители на втором ярусе могли видеть, что происходит на первом. И в данный момент там суетились Ревизоры.
— Какого черта они затеяли на этот раз? — прошептал Лобзанг.
— Думаю, — мрачно сказала Сьюзен. — Они разбираются в Искусстве.
Мисс Оранжевая была раздражена. Её тело продолжало требовать от неё непонятных вещей, а работа, которую ей вверили, шла из рук вон плохо.
Рама, некогда окружавшая картину Сэра Роберта Плевательницкого «Телега застрявшая в реке», стояла прислоненная к стене прямо перед ней. Полотно из неё вынули, а оставшийся от него чистый холст свернули. Перед рамой по размерам были разложены кучки пигмента.
Несколько дюжин Ревизоров разлагали их на молекулы.
— Всё ещё ничего? — спросила она, шагая вдоль линии.
— Нет, мисс Оранжевая. До сих пор только известные молекулы и атомы, — дрожащим голосом сказал один из Ревизоров.
— Ну, может дело в пропорциях? В соотношении молекул? Базовой геометрии?
— Мы продолжаем…
— Ну так давайте!
Остальные Ревизоры, толпившиеся перед тем, что когда-то было картиной и, по-сути, всё ещё оставалось ей, потому что все до единой молекулы до сих пор присутствовали в этой галерее, глянули на неё и вновь вернулись к своему делу.
Мисс Оранжевая становилась всё свирепее, оттого что не могла понять, почему злится. Одной из причин могло быть то, что, давая ей задание, мистер Белый странно поглядел на неё. Ощущение на себе чьего-то взгляда было незнакомо Ревизорам — ведь ни один из них не удосуживался раньше слишком часто смотреть на другого, поскольку все они выглядели одинаково. Так же как им был непривычен способ излагать мысли при помощи лица. Или хотя бы иметь лицо. Или иметь тело, которое странным способом реагирует на выражение другого лица, принадлежащего в её случае, мистеру Белому. Когда он смотрел на неё так, она испытывала ужасное желание расцарапать ему лицо.
Что не имело никакого смысла. Ни один Ревизор не должен испытывать подобного к другому Ревизору. Ни один Ревизор не должен испытывать подобного
