— Повесить, — буркнул маркиз.
— Позволю себе напомнить: он весит две тонны.
— Тогда смочить водой. Чтоб его ржа съела.
— Отличная мысль, барон! — воскликнул судья. — Только прежде чем он проржавеет, вы сами успеете десять раз проржаветь. Вы уже ржавеете. Я предлагаю демонтировать.
— Это опасно. Он может обороняться, а наши потери в этом случае… Нет, уж лучше взорвать.
— Это исключено. Падающие сверху обломки могут ранить Короля, не говоря уж о его семье, дворе, министрах и о нас.
— Расстрелять.
— До сих пор еще никто не расстреливал машины. Впрочем, мне кажется, есть смысл попробовать. — Председатель поднял правую руку. — Я голосую за расстрел. Кто против? Никого. Благодарю.
В зал вошел взвод, двенадцать полицейских в салатного цвета касках.
— Взвод, стой!
Встали. Следующая команда — и оружие, висевшее на плечах, оказалось на животе.
— Автоматические карабины, — поморщился председатель Чрезвычайного суда. — Автоматы, расстреливающие автомат, могут отказать. Рыбак рыбака…
— Не откажут, — поднял палаш комиссар. — Це-е-ель…
— Вот именно, — сказал один из полицейских, — цель. Во что целиться? В кабели, лампы или куда попало?
— Куда попало. Це-е-е-ель…
— Минуточку, — проговорил ректор академии, — прикройте ЕМУ фотоэлементы.
— Ничего мы не будем прикрывать. Взвод, це-е-е-ель…
В зал, словно бомба, влетел генеральный расчетчик Делокк.
— Стойте! — выпалил он. — Стойте! Машина сказала правду. Это я по приказу Короля подделал результаты плебисцита.
Господин Делокк был выслан на Ангельские острова, где вскоре отдал душу богу. Король так прокомментировал известие о его смерти:
— Все сложилось удивительно удачно. Люди привыкли к тому, что их близкие время от времени умирают. Представляю себе, сколько было бы ненужного шума, если бы мы расстреляли электронный мозг!
Дом. Четыре этажа. Одни ворота, один подъезд. На первом этаже живет дворник с женой. В пятницу он приводит в порядок двор, жена моет лестницу — тридцать три ступеньки. Вторую половину моют жильцы.
Дворничиха перегнулась через перила. Крикнула мужа. Тридцать две ступеньки вымыты, на тридцать третью кто-то наплевал. Свинья. Вечно плюет на одну и ту же ступеньку, хоть бы раз плюнул на ту, что моют жильцы. Известное дело… Господь бог покарает паршивца, рано или поздно он за это поплатится.
— Поплатится, — согласился дворник и вернулся к своим занятиям.
Дворничиха спустилась в подвал. В ворота прошел высокий мужчина.
— Лестница чистая, — удовлетворенно отметил он и вздохнул, потому что к еженедельному удовлетворению добавилось какое-то новое ощущение. «Через минуту, — думал он, — через минуту случится что-то приятное, это уж точно. Готов с кем угодно побиться об заклад». Он ускорил шаг. Он жил на третьем этаже. Комната, кухня, ванная, солнце с десяти до четырнадцати, луна с двадцати до полуночи. Открыл дверь, сбросил пальто, подошел к окну.
