— Как хочешь! — ответил он ужасно серьезно и оба рассмеялись.
Они побежали по лоснящейся в свете фонарей улице. У дома Лисе сказала:
— Так… я, пожалуй, подожду?
— Да?
— Ну, значит, подожду… — она заглянула ему в глаза. Он поцеловал ее, а она, положив ему палец на нос, сказала серьезно, но не без иронии: — Космонавт! — и побежала домой.
Подняв воротник и засунув руки в карманы плаща, Ян медленно пересек улицу. Дождь разыгрался не на шутку.
— Так это тебя мне сунули… — Траут равнодушно взглянул на Яна, а тот сразу подумал, что его будущий руководитель и впрямь не страдает избытком вежливости. — Ладно. Подожди минутку.
Траут был тощий, высокий, словно телеграфный столб. Наклоняясь к нижней полке книжного стеллажа, он смешно переламывался пополам. Ему могло быть лет пятьдесят, впрочем, с таким же успехом прошла бы и поправка лет на десять в любую сторону. Его удлиненное лицо всегда выражало недовольство, а глубоко посаженные живые глаза были чересчур серьезны.
После такого любезного приема уже не очень увлекала перспектива провести с этим человеком несколько месяцев полета до Марса и обратно…
Траут достал большой лист бумаги и протянул Яну.
— Вот перечень вещей, которые надо взять с собой, и дел, которые следует завершить. А это план твоей работы. Подготовь материалы, записки, чтобы не брать ничего лишнего: ракета и так перегружена. Завтра пойдешь на обследование в Космед, стартуем семнадцатого в двенадцать сорок две. В Космоцентре надо быть за двенадцать часов до старта с полным багажом, разумеется. Да, еще всякие формальности… — Траут говорил так быстро, что Ян едва его понимал. — Впрочем, тут все написано. Ракету водить умеешь?
— Только атмосферные корабли. Траут поморщился, но смолчал.
— Пока все. Сейчас я занят! — И он зарылся в груде разбросанных повсюду чертежей и графиков.
Ян не сразу сообразил, что аудиенция окончена.
К счастью, на бумажке действительно подробно, пункт за пунктом, было написано все, что следовало сделать, забрать, куда и когда обратиться.
«Странный человек! — подумал Ян. — Хватило же ему времени все подробно написать, а минуту поговорить по-человечески не может!» О том, как сложатся взаимоотношения с этим чудаком там, на Фобосе, можно было только гадать…
— Вы меня, кажется, искали, доктор?
— А, это ты, Линк.
Первое, что бросалось в глаза при встрече с доктором Киоки, была большая круглая голова, сидящая словно по ошибке на слишком маленьком теле. Его узкие раскосые глаза всегда смотрели дружески и ободряюще. Вероятно, благодаря этому «отцовскому взгляду» дидактический руководитель снискал у студентов всеобщую симпатию.
