Журналисты собирались на планерку. Андрей заметил, что знакомых лиц стало меньше. Да и вообще журналистов стало меньше. Раньше на планерку приходило человек двадцать. А сейчас Андрей насчитал всего шесть человек. Крысы бежали с тонущего корабля. Ушла на областное телевидение Ольга Владимирова, которая брала блестящие интервью. Ушла на радио Марина Златова, которая вела суперпопулярную рубрику «Спросите Марину». Ушел фельетонист Николай Надежный, которого Новиков упорно пытался заставить делать журналистскую работу, вместо того чтобы брать от него то, что у него получалось лучше всего – ежедневно писать фельетоны, над которыми покатывался со смеху весь город. Ушел старик Маданов, который год за годом ездил по отдаленным деревням и привозил оттуда отличные репортажи. Ушел Колосов, который писал мало и неохотно, но зато делал отличные снимки. Ушел Чичканов, спокойный, рассудительный политический обозреватель. Ушла Авдеева, которая единственная из региональных журналистов в 1993 году сделала репортаж из захваченного Белого дома.
Когда газета создавалась, был объявлен конкурс, и Новиков отбирал в свою газету лучших из лучших. Он создавал газету своей мечты. И они, все эти журналисты, тоже создавали газету своей мечты. Каждого нового журналиста Новиков брал на работу неохотно. Каждого по полгода, по году держал за штатом. В «Север» было очень трудно попасть. А вот вылететь можно было очень легко. Потому что к каждому журналисту у него были свои претензии. Кто-то привирал, кто-то выпивал, кто-то халтурил. Время от времени Новикову начинало казаться, что все проблемы газеты – из-за того или иного журналиста. И он начинал к этому журналисту придираться. И журналисту приходилось уходить. И вот теперь у него осталось всего шесть журналистов. Живой классик Рафаилов, Оксана, краевед Васильев, многостаночница Оврагова, Леха Чижаков и спортивного вида парень, которого Андрей раньше не видел. Кажется, он теперь писал о политике вместо Чичканова.
«Инвалидная команда», – мелькнула мысль у Андрея. Было очевидно, что с такой командой хорошую газету не сделаешь. Он знал, что в газете все плохо, но не знал, что настолько. Впрочем, Новиков был в отличном настроении. Он то ли не понимал, каково реальное положение дел в газете, то ли не хотел понимать. А может быть, он считал, что это теперь проблема Андрея?
Новиков сел за стол, положил перед собой два выпущенных номера, и планерка началась. По заведенному давно правилу, во время планерки разрешалось курить, и Рафаилов немедленно набил свою трубку и начал ее с легким шипением раскуривать.
