– Какой же?
– На сколько тебя хватит?
Это был хороший вопрос. Это был чертовски хороший вопрос. Это был самый главный вопрос. На сколько хватит сил Железняка, чтобы удержать возведенную вокруг «Волоковецкой стали» прозрачную стену. По его расчетам, его ресурсов должно было хватить на то, чтобы продержаться три месяца.
– По моим расчетам, твоих ресурсов хватит на то, чтобы продержаться три месяца, – сказал Курашов. Он почти успокоился. И был точен в своих оценках.
– И что, по-твоему, произойдет за эти три месяца? – спросил Железняк.
– Нам придется затянуть пояса, – сказал Курашов, – отложим программу технической реорганизации. Возможно, затянем с оплатой транспортникам, но это не в первый раз. Задолжаем в бюджет. Тоже переживут. Рабочие три месяца будут без зарплат. С этим у нас проблем тоже не будет. Люди привыкшие. Сорвем два или три контракта. Возможно, потеряем пару заказчиков. Не смертельно.
– Тогда чего же ты так боишься?
– Я не боюсь, – сказал Курашов, – мне интересно, почему ты не боишься? Кассель далеко, а я – вот он. Ты ведь можешь и не уехать отсюда.
– Глупости, – поморщился Железняк, – Ларису тоже прикажешь убить? Или думаешь, что она будет молчать, если ты мне что-то сделаешь?
– Никто не говорит о том, чтобы убить. Мы же не бандиты. Просто некоторое ограничение свободы. Скажем, месяца на три. Как ты на это посмотришь?
– Ты ведь понимаешь, что я позаботился о том, чтобы система работала без меня? Три месяца она продержится. А за три месяца многое может случиться. Например, губернатор может психануть и ввести налог с продаж. Он имеет право ввести налог с оборота до пяти процентов. Какая у тебя рентабельность? Два, три процента? Через полгода после введения такого налога ты сам принесешь ему свой завод, перевязанный розовой ленточкой.
– Ему не позволят, – буркнул Курашов.
– Да? Ты так уверен в своих друзьях в правительстве? А что скажут твои друзья, когда половина области выйдет на улицы с плакатами? Как ты думаешь, чье лицо будет на тех плакатах и как это понравится этому лицу?
– Ладно, похоже, что все козыри у тебя, – устало сказал Курашов, – что ты предлагаешь?
И Железняк начал говорить. Он говорил долго, и по мере того, как он говорил, брови Курашова поднимались вверх все выше и выше.
