– И что? – Лицо Рафаилова выражало крайнюю степень презрения.
– Вы этот текст видели?
– Я этот текст писал.
– И вам не стыдно в этом признаться? – Андрей почувствовал, что краска приливает к его лицу.
Рафаилов встал, снял очки и протер их полой пиджака. Андрею показалось на мгновение, что старый газетчик сейчас бросится на него с кулаками. Но Рафаилов посмотрел на свою девушку, которая в продолжение всего разговора старалась не поднимать глаза от пепельницы, и сказал:
– Простите меня, дорогая, я вас покину на минуту. Возникли срочные дела.
И он показал Андрею на дверь. Андрей прихватил листок с заметкой.
Они вышли в коридор, и Рафаилов тут же придвинулся к Андрею, нависая над ним и дыша ему в лицо.
– Ты что себе позволяешь, щенок! Я сижу со стажеркой, а ты смеешь врываться и учить меня жизни? Да я писал репортажи для «Правды», когда тебя еще на свете не было! Да я…
– Постыдились бы, – сказал Андрей, закипая от гнева.
– Что? – ужаснулся Рафаилов.
Андрей показал Рафаилову заметку.
– Гражданин Н. выстрелил в гражданина Ж. из неустановленного оружия. Причина конфликта неизвестна. Это что, заметка?
– Вы дали мне пресс-релиз. Я сделал из него заметку. Я не понимаю, что не так.
– Вы редактору «Правды» так же сказали бы?
– При всем уважении, молодой человек, вы не редактор «Правды». И никогда им не будете.
– Надеюсь, что так. Гражданин «Ж» – это Александр Железняк. Директор крупнейшего банка в области.
– Мы не можем об этом писать до тех пор, пока не появится официальная информация.
– У вас был чертов пресс-релиз областного УВД, где была указана его фамилия. Куда вам еще официальнее?
– Пока нет приговора суда… – чуть менее уверенно сказал Рафаилов.
– Мы что, будем ждать приговора суда, чтобы написать заметку о покушении? Через пару часов об этом передадут в новостях по радио и ТВ. К вечеру весь город будет знать о том, что в Железняка стреляли. А когда выйдет наша газета, что они в ней прочитают? Что в гражданина Ж. стреляли из неустановленного оружия? И в какую Ж они после этого нас пошлют?
– Сбавьте тон, Андрей, – сказал Рафаилов уже менее уверенно.
– У меня в кабинете лежат пачки непроданных газет, – сказал Андрей, – вы хотите, чтобы весь наш следующий тираж отправился туда?
– Вы все равно не имели права врываться в курилку и поучать меня в присутствии дамы. Можно было сделать ваши замечания более деликатным образом, – почти примирительно сказал Рафаилов.
Андрей махнул рукой.
– А вы не имели права сдавать халтуру.
